Серия медалей на события Северной войны — одно из значительных звеньев в «металлической летописи» России первой четверти XVIII в. Созданная при жизни Петра по его инициативе и заказанная за границей одному из известнейших медальеров Германии Филиппу Генриху Мюллеру, она была явной акцией представительства, вызванной стремлением оповестить Европу о победах российского государства в тяжкой и длительной войне, которую современники сравнивали с потопом.
Двадцать шесть сюжетов серии посвящены знаменательным событиям 1702- 1714 гг.: 1. Взятие Шлиссельбурга, 1702; 2. Взятие Ниеншанца, 1703; 3. Основание Петербурга, 1703; 4. Основание Кроншлота, 1704; 5. Взятие Дерпта, 1704; 6. Взятие Нарвы (с видом бомбардировки города); 7. Взятие Нарвы, 1704 (с планом крепости); 8. Взятие Митавы, 1705; 9. Сражение при Лесной, 1708; 10. Полтавское сражение, 1709; 11. Взятие в плен Левенгаупта у Переволочной, 1709; 12. Взятие Эльбинга, 1710; 13. Взятие Выборга, 1710; 14. Взятие Риги, 1710; 15. Взятие Динамюнде, 1710; 16. Взятие Пернова, 1710; 17. Взятие Кексгольма, 1710; 18. Взятие Аренсбурга, 1710; 19. Взятие Ревеля, 1710; 20. Военные успехи 1710 года; 21. Завоевание Лифляндии, 1710; 22. Сражение при Пелькине, 1713; 23. Высадка русских войск в Або, 1713; 24. Сражение при Вазе, 1713; 25. Сражение при Гангуте, 1714; 26. Сражение при Нейшлоте, 1714.
Диаметр всех медалей серии 46 мм за исключением полтавской, выделенной большим размером — 66 мм. На лицевой стороне большинства медалей помещено погрудное, обращенное вправо изображение Петра I, окруженное латинской легендой, содержащей имя и титул. Оборотные стороны заняты изображениями планов или видов сражений, дополненными мифологическими персонажами, гербами и эмблемами. Единичные композиции решены чисто аллегорическими средствами. Изображения поясняются латинскими же надписями, идущими по окружности или занимающими обрез — нижний сегмент медального кружка. Надписи в обрезе содержат чаще всего предельно сжатую информацию о событии и дату. Легенда, огибающая изображение по краю медали, в большинстве случаев является цитатой из древних авторов (Овидия, Вергилия). Нередко год события не обозначен цифрами, а заключен в так называемой хронограмме — его можно получить, сложив цифровые значения латинских литер надписи, выделенных крупным шрифтом, как, например, POLTAVA MIRA CLADE INSIGNIS (Полтава славна чудесным поражением) — MDCLLVIIII — MDCCIX — 1709.
Несмотря на достаточную эпиграфическую насыщенность каждой медали, для дополнительных надписей использовался и гурт — боковое ребро медального кружка. На имеющихся в эрмитажном собрании медалях серии насчитывается всего 15 гуртовых надписей. Наиболее часто среди них повторяется строка : «Так возвращается к господину то, что принадлежало ему по праву», чем подчеркивается значение борьбы России за ее исконные земли. Наличие гуртовой легенды — свидетельство чеканки медали в самые первые годы по изготовлении штемпелей и неоспоримый признак подлинности памятника.
Монограмма медальера — литера «М» — стоит на лицевой стороне большинства медалей в обрезе плеча Петра. Лишь на полтавской медали присутствуют полные инициалы автора: Р. Н. М. (Philipp Heinrich Muller). В нескольких случаях монограмма художника заменена шестилучевой звездочкой.
Популярность серии была столь велика, что начиная с петровского времени вплоть до рубежа XIX-XX вв. она вызвала многочисленные копии и вольные повторения. Русские и зарубежные нумизматические издания, многократно публиковавшие медали на сюжеты мюллеровской серии, чаще всего воспроизводили не сами оригиналы, а их позднейшие реплики. Первая публикация серии в полном объеме принадлежит Ю. Б. Иверсену, который определил круг подлинных произведений в труде, посвященном медалям в честь Петра I[1].
Эрмитажное собрание медалей распологает исключительной по полноте коллекций серии на события Северной войны, чем объясняется частое обращение к ней сотрудников музея[2]. Наиболее подробно этого вопроса коснулась Л. С. Пискунова, автор капитального, но, к сожалению, оставшегося в сигнальном экземпляре труда о медалях Северной войны[3]. В каталог русских и зарубежных медалей, связанных с событиями 1700-1721 гг., ею были включены хранящиеся в Эрмитаже экземпляры медалей мюллеровской серии. Ею же был подробно рассмотрен вопрос об изобразительном материале, использованном Мюллером, и убедительно доказана связь серии с «Книгой Марсовой». Вслед за Иверсеном Пискунова подтвердила несомненность официального заказа серии и привела также важный архивный документ, свидетельствующий о том, что уже в 1715 г. штемпели серии были привезены в Москву и в начале следующего года ими был отчеканен комплект золотых и серебряных медалей.
В 1970-1980-х гг. были обнаружены интересные материалы, позволяющие достаточно детально представить картину рождения серии, начиная с переговоров о ее заказе в конце 1712 г., чеканки первых медалей в 1716-1717 гг. вплоть до позднейших реплик XVIII-XIX вв. Переговоры о ее заказе начались в конце 1712 г. в Германии при посредничестве Я. В. Брюса. В письме к Петру о предпринятых по поручению царя мерах Брюс пишет, что получил известие от своего корреспондента из Нюрнберга: «…(К нему же вашего величества боковая гипсовая персона послана ради делания медальонов»)… в Нюрнберге таковой медалиер не найден. Того ради писал о том в Ауспурх к лутчему мастеру, который ответ к нему пишет …, что ниже ста гульденов, то есть двадцати пяти червоных не может для каждой медали формов зделать, а которые побольше величиной, за те меньше ста пятидесяти гульденов или тридцати осьми червоных не хощет взять. А послано к нему разных фигур числом одиннадцать. И я видя такову цену не мог без воли Вашего величества приказать оныя делать. Того ради прошу униженно, дабы… мне приказали определить: по всем ли посланным чертежам медали делать, или изволите иные оставить»[4].
Привлечение Я. В. Брюса к организации заказа государственной важности неудивительно. Один из ближайших сподвижников Петра, человек разносторонне образованный и одаренный, знаток и переводчик иностранной литературы петровского времени, он был так же обладателем крупного книжного собрания, переданного впоследствии Академии наук[5]. Наличие хорошей библиотеки подразумевало в то время дополнение ее коллекцией монет и медалей. Брюс живо интересовался нумизматикой и сам имел большую коллекцию, собранную как в России, так и во время поездок за границу[6]. В книжном собрании Брюса было 19 книг по нумизматике, в том числе «Книга о монетах Патина» (Страсбург, 1675), «Руководство к изучению монет» (Лейпциг, 1718), «Известие о польских и прусских монетах» (1722). Сам Брюс писал, что, находясь за границей, «книгу медальную всегда при себе имею»[7]. Таким образом, поручение заказать медали, прославляющие победы России в Северной войне, было дано человеку широко образованному, к тому же собирателю памятников нумизматики.
Серия медалей на события Северной войны оставалась под наблюдением Брюса вплоть до ее завершения. Об этом свидетельствует документ 1718 г., озаглавленный «Счет фельтцейхмейстера Брюса в 12-ти тысячах талеров денег, издержанных на покупку для государя разных вещей». Несколько страниц счета содержат материал, кассающийся медалей: «За вырезывание всех медалей против приложеного щоту 1401 талер»[8]. В деле содержится расшифровка, за какие конкретные работы уплачены деньги. Подписанные Ф. Г. Мюллером счета позволяют с точностью до месяца установить время его работы над отдельными медалями серии. Первый счет, датированный 8 марта 1713 г., и последний — 13 октября 1714 г., свидетельствуют о том, что работа над всей серией заняла почти два года.
«8 марта 1713 г. от медального мастера было прислано несколько чеканов (штемпелей) и 9 рандштихеров» [9] (разъемных гуртильных колец, при помощи которых наносились гуртовые надписи). 10 июля 1713 г. помимо чеканов были присланы 8 колец (речь идет о закаленных стальных кольцах, которыми обжимался штемпель, чтобы при чеканке предохранить его от трещин).
Уместно будет в самых общих чертах коснуться техники медальерного дела. Для изготовления чеканной медали резчик должен был создать два штемпеля — вырезанные на стали вглубь негативные изображения каждой из сторон. Кружок металла помещался между двумя штемпелями и при помощи специального механизма-пресса выпуклые изображения переносились одновременно на обе стороны кружка. Парой штемпелей можно было отчеканить несколько десятков и даже сотен одинаковых медалей в любом металле.
В письме Брюса идет речь не о самих медалях, а о «формах», т. е. штемпелях. Заказчик был заинтересован в получении рабочих инетрументов, которыми затем можно было изготовить нужное количество медалей. Для чеканки лицевых сторон большинства медалей предназначались штемпели с портретом Петра I. Мюллер создал три портрета царя, отличающихся, в основном, деталями костюма. Их в литературе принято обозначать как M1, M2 и М3. Довольно крупная голова царя, увенчанная лаврами, не отличается большим портретным сходством.
Созданию штемпелей лицевых сторон соответствуют счета различного времени. «1713 июля в 10 день в Ауксбурге. Медальная фурма, в которой вырезана его царского величества персона, а на другой стороне геркулесов носимый глобус. За вырезывание оного 75 талеров. Филип Генрих Милер медальный мастер»[10]. В счете речь идет о штемпелях для обеих сторон медали в память завоевания Лифляндии, на обороте которой изображен Геркулес, держащий на плечах земной шар с картой Лифляндии и обозначениями взятых городов.
Второй раз портретный штемпель упомянут в счете от 14 августа 1713 г.: «Медаль и портрет царского величества сочинены равной мерою, на другой стороне вырезан город Рига»[11]. В данном случае мастер представил еще один штемпель для лицевой стороны и штемпель оборотной для медали в память взятия Риги. Третье упоминание о портрете есть в счете от 25 июля 1714 г.: «Царского величества портрет который в другой раз снова вырезыван и при том город Элбинг»[12]. Мастер вновь представил пару штемпелей — один портретный, второй для оборота медали в память взятия Эльбинга.
В связи с портретными штемпелями стоит вспомнить то место из письма Брюса, где говорится о посланной медальеру «гипсовой боковой персоне», т. е. профильном изображении Петра. Скорее всего, как образец был избран медальон работы Гуэна, резцу которого принадлежит большинство медальных портретов Петра 1788 — 1711 гг.[13]
Большинство представленных Мюллером счетов касаются штемпелей оборотных сторон медалей серии. Чиновник, вносивший счета в общий реестр, был мало осведомлен как о тонкостях медальерного искусства, так и о композиции серии. Случалось, что он объединял описания двух разных штемпелей, либо принимал штемпели разных медалей за лицевую и оборотную сторону одного произведения.
Счет от 15 января 1714 г. гласит: «Вырезана медальная форма на одной стороне крепость Корела и Кексгольм и на нем сидящая марсова планета в середине щит в котором двоеглавый орел и в круге около изображения 8 щитов, за которое дано 60 талеров»[14]. В данном случае объединены описания штемпелей оборотных сторон медалей в память взятия Кексгольма и в память успехов в 1710 г. В счете от 9 октября 1713 г. записано: «Медаль, на которой вырезано нарвское бомбардирование и на другой стороне город Ревель, а за дело дано 50 талеров»[15]. Здесь имеются в виду штемпели оборотных сторон медалей в память взятия Нарвы (1704) и Ревеля (1710).
Записи, подобные только что процитированной, лишний раз свидетельствуют о том, что мастер представлял штемпели, а не сами медали, ибо подобных нелепых сочетаний сторон не встречается. Есть случай, когда каждый штемпель подробно описан с проставлением цены за работу.
«1 медаль, на которой изображено осаждение и штурмование города Нотебурга (Шлютербурха) а на нем лежащая арматура и при ней изображен Нептун стоящим образом и имеющий в руке ключ и вилы. За то дано 30 (талеров. — Е.Щ.). 1 медаль, на которой изображение города Выборга и над ним 2 борющихся птицы. За оную дано 24»[16]. В нескольких случаях медальер предоставлял одновременно оба штемпеля лицевой и оборотной сторон медали. Например, в счете от 24 октября 1713 г. было записано: «Медаль в которой его царское величество на коне, а на другой стороне вырезан лагерь, что под Лесным»[17]. Отдельный и самый крупный счет от 7 июня 1714 г. связан с полтавской медалью. Теперь мы точно знаем время создания этого замечательного памятника. «Большая медаль… на которой его величество изображен на коне и Полтавская акция весьма искусно. А на другой стороне изображен стоящим образом на арматуре Геркулес и на рамене носящ глобус (палицу. — Е. Щ.) обвит ветками также изображение при том города с описанием при нем лагеря. Дано за вырезывание оной 150 талеров. Филип Генрих Милер медалиер»[18].
Полтавская медаль стала смысловым и композиционным центром серии. Очевидно, идея об изготовлении ее одной в большем размере, по сравнению с прочими медалями, диктовалась не только и не столько соображениями экономии, сколько стремлением выделить Полтавскую викторию как решающее сражение всей кампании.
Счета позволяют определить цену за каждый штемпель. Экземпляр штемпеля, точнее его ,,инвенция» или рисунок стоили от 24 до 30 талеров; несколько больше — около 40 талеров стоил рисунок портретного штемпеля. За техническое исполнение — перенесение композиции на штемпель, т. е. вырезывание на стали была установлена одна и та же цена: «за вырезывание и поделку по 8 за штуку». Отдельно оговаривалась цена за нанесение на штемпель надписей. Эта работа производилась уже после вырезки изображений специальными пунсонами и оценивалась каждый раз в 5 талеров. Очень характерен счет от 5 октября 1714 г. «За вырезывание города Пернова 26, Нарвы — 24, Митавы — 26, Дерпта — 30, Новых Шанц — 26. И за помянуты сии 5 штук дано а имянно за вырезывание и поделку по 8 за штуку и за подписание на оных от каждой по 45»[19]. Наиболее ясен в смысле оплаты за каждую операцию последний счет: «1714 г. октября 13 в Ауксбурхе За вырезывание одной медальной фурмы на которой изображена виктория, случившаяся при Готланде. Дано за оную 26. Итого за вырезывание от каждой штуки 8 да за подписание на оной 5. Филип Генрих Милер, медальный мастер»[20].
Медаль на взятие Ниеншанца, 14 мая 1703 г.
В среднем каждый готовый сюжетный штемпель стоил около 40 талеров, портретный — около 50. За три портретных штемпеля уплачено около 150 талеров. За два штемпеля полтавской медали 150 талеров. Для остальных медалей было исполнено еще 28 штемпелей, так как для лицевых сторон медалей в память сражения при Лесной, основания Петербурга и основания Кроншлота были сочинены особые композиции. Если принять за среднюю цену каждого сюжетного штемпеля 40 талеров, то 40 x 28 = 1120 талеров + 300 талеров за штемпели лицевых сторон и полтавскую медаль = 1420 талеров — сумма, которая почти точно совпадает с уже упоминавшейся ценой счета — 1401 талер.
Почти все счета помечены Аугсбургом и подписаны именем Филиппа Генриха Мюллера (1654-1719), немецкого медальера, имевшего всеевропейскую известность[21]. Уроженец Аугсбурга, он много лет проработал в Нюрнберге, но по свидетельству биографов, под конец жизни возвратился в родной город. Письмо Брюса подтверждает, что уже в 1712 г. Мюллер жил в Аугсбурге, и переговоры с ним вел нюрнбергский корреспондент Брюса. В Аугсбурге у Мюллера была своя мастерская, в которой с ним сотрудничали два его сына Кристоф Элиас и Христиан Эрнст. В этом отношении у Мюллера было много общего с его современником, саксонским медальером Христианом Вермутом, в мастерской которого в Готе работали кроме него пять сыновей и дочь. Мюллеру принадлежат медали, связанные с выдающимися событиями почти всех стран Европы — Испании, Англии, Швеции, Пруссии и других германских государств. Заказ медалей Мюллеру был в то время признаком «хорошего тона», и государи многих держав Европы прибегали к услугам его мастерской.
В письме Брюса упоминается всего 11 посланных из России «фигур» и выражается сомнение, по всем ли ним делать медали. Как мы могли убедиться, количество сюжетов серии выросло более, чем вдвое (есть, правда, несколько изображений аллегорического плана, не требовавших графических оригиналов). Мюллер, несомненно, должен был получить дополнительные материалы, так как первоначальные переговоры о серии велись на рубеже 1712 — 1713 гг., а пять ее последних сюжетов относятся к 1713 — 1714 гг. (высадка в Або, сражение при Пелькине, битва при Вазе, сражение при Гангуте и взятие Нейшлота). Скорее всего, художнику могла быть послана только что изданная в 1713 г. «Книга Марсова», а в числе первых одиннадцати фигур могли быть только разрозненные виды и планы сражений. Поразительна оперативность как художника, так и посредников, доставлявших ему материалы. Баталия при Гангуте произошла в конце июля 1714 г., а 13 октября того же года Мюллер представил готовый штемпель медали. Темпы, которые могут устыдить людей динамичного ХХ века!
Первая публикация серии относится к 1716 г. Несколько медалей из нее были описаны и воспроизведены в превосходных гравюрах в изданном в Нюрнберге труде И. Негелема, озаглавленном «Thesaurus numismatum modernorum», посвященном медалям на события истории Европы 1700 — 1709 гг. В огромном фолианте содержится подробная информация о медалях, выпущенных в разных странах, среди прочих имеются описания и воспроизведения 12 медалей с «русскими» сюжетами и в том числе 6 из серии Мюллера — Полтава, Лесная, взятие в плен Левенгаупта, Нарва (с видом бомбардировки города), основание Петербурга и строительство Кроншлота[22].
Воспроизведенные экземпляры медалей, видимо, были отчеканены еще в Германии в мастерской Мюллера. Особый интерес представляют для нас два сюжета — Петербург и Кроншлот. Вразрез с принятым для большинства медалей серии правилом лицевую сторону каждой из этих медалей занимает не погрудное изображение Петра, а специальная композиция. На аверсе петербургской медали аллегорические фигуры Меркурия и Минервы над планом крепости посреди течения Невы держат медальон с портретом царя. «Основывает сии крепкие стены гавань и верфь Петербурга» — гласят надписи лицевой стороны. Изображение колесницы Нептуна и слова легенд оборотной стороны — «Се трезубец! Финляндия!» и «Плавание по Балтике установлено» должны усиливать смысл, вложенный в композицию и надписи лицевой стороны. После того, как штемпели были привезены в Москву, такое сочетание штемпелей нарушилось. Обе стороны медали традиционно сочетались с портретным штемпелем и из одного сюжета родилось два — собственно основание Петербурга и «Установление навигации на Балтике»[23]. Такая же история произошла со штемпелями медали на строительство Кроншлота. В «Thesaurus numismatum” мы видим, что лицевой стороной ее служит вид крепости в море. На оборотной стороне Минерва на берегу моря с идущимы по нему парусниками и на воде перед ней зимородок в гнезде. Изображение сопровождается цитатой из «Метаморфоз» Овидия: «На море путь безопасен, когда Алкиона в гнезде своем». В собрании Эрмитажа есть золотой и серебряный экземпляры с правильным сочетанием штемпелей, но помимо них, имеются и варианты соединения обоих штемпелей с портретными, причем, сопряжение портретного штемпеля с композицией с Минервой получило название «Безопасное плавание по Балтике». Возникшие варианты увеличивают серию на два сюжета, поэтому одинаково правомерно считать их общее количество и 26, и 28.
Не проставлены дата и имя автора на труде, служащем продолжением «Thesaurus numismatum» — «Numismata historica anni MDCCX», отпечатанном в Нюрнберге в том же формате и виде, что и книга Негелема. Здесь описаны и воспроизведены еще 7 медалей из серии Мюллера — взятие Эльбинга, Риги, Дюнамюнде, Кексгольма, Ревеля, в память успехов 1710 г. и на завоевание Лифляндии[24]. При жизни Петра 14 медалей серии были описаны Марбегером в 1723 г.[25]. С середины столетия подлинные мюллеровские медали все реже встречаются в зарубежных публикациях. Подробиейшее описание русских медалей, вышедшее в Потсдаме в 1772 г.[26], содержит почти все сюжеты серии, но уже в исполнении медальера середины — второй половины века — Тимофея Иванова; причем, портретная сторона медалей не копия, а вольная композиция на тему Мюллера.
Медаль на взятие Кексгольма, 8 сентября 1710 г.
В самом конце 1715 г. штемпели серии были привезены в Россию, о чем свидетельствует письмо Петра I от 15 декабря к П. И. Прозоровскому, ведавшему Московским монетным двором. Письмо сопровождало штемпели, сделанные «в немецкой земле» и содержало распоряжение с нового года «бить оными серебряную монету»[27].
Обладая технической эрудицией, Петр I тревожился о сохранности дорогостоящего инструмента (штемпелей) в условиях едва лишь начатого производства крупной монеты и медалей. Уже 8 февраля 1716 г. царь вновь пишет из Риги Прозоровскому, отдавая распоряжения об изготовлении золотых и серебряных медалей серии, их весе, расчете стоимости и дважды — в тексте письма и постскриптуме настаивает на чеканке «…из самого чистого серебра»… «Однако ж накрепко смотрите, чтоб серебряные медали делались из выжечного серебра, как мы и прежде к вам писали, дабы не перепортили штемпели»[28]. Опасения Петра были вполне оправданными. 13 августа 1717 г, адмиралтейский комиссар Беляев представляет графу Ф. М. Апраксину отчет об использованном золоте, выданном для передела (чеканки) «в манеты новозавоеванных городов». В конце списка из 17 сюжетов серии отмечено: «А достальной медал званием Полтава не делано того ради, что той стемпель попорчен»[29].
Чеканка подлинными мюллеровскими штемпелями производилась, видимо, менее десятилетия. От частого употребления инструменты (в первую очередь штемпели лицевой стороны) приходили в негодность. В собрании Эрмитажа имеются оловянные экземпляры, на которых можно ясно разглядеть дефекты штемпеля — раковины от ржавчины и заметную трещину, идущую наискось по левой стороне. Это, видимо, последняя попытка чеканки медалей в мягком металле инструментом, «дышащим на ладан». Дефектные штемпели постепенно заменялись копиями. Первые копии штемпелей лицевых сторон медалей серии принадлежат резцу мастера с инициалами ОК и КО (О. Калашникова). Они еще сочетаются с подлинными штемпелями оборотных сторон. Интересно отметить и обратное явление — штемпели лицевых сторон мюллеровской серии изредка встречаются в сочетании с оборотными сторонами двух русских медалей, созданных Калашниковым в связи с делом царевича Алексея и известных под наименованием: «на учреждение Коллегий», 1717 г. и «На установление спокойствия в государстве», 1718 г.[30].
Теперь уже трудно восстановить весь тираж мюллеровской серии. В доношении от 1 июля 1727 г. о наличии кабинетской казны и имевшихся в Кабинете и Соляной конторе драгоценных вещах и медалях перечислены 20 «сортов» золотых медалей, бывших в Соляной конторе, общим числом 443. За исключением медали на взятие двух шведских фрегатов, это все сюжеты серии.
В тех же делах 1727 г. в ведомости «сколько каких медалей, денег и прочих вещей старинных обретается в кабинете» упомянуты еще два комплекта медалей серии. Один из 21 золотой и 50 серебряных медалей (судя по всему из комнат Петра), другой из 13 золотых (включая Полтавскую) с пометой: «Поднесенные ее имп. величеству генералом-адмиралом Апраксиным в 1725 году»[31]. Последний комплект был получен, можно сказать, из первых рук, от лица, в ведении которого долгое время находился монетный двор. Судя по спискам комплектов оба они попали в Эрмитаж.
Значительное число медалей серии ушло за рубеж в качестве дипломатических подарков. В 1717 г., находясь на водах в Спа, Петр дарил медали членам городского магистрата. Льежский каноник де ля Ней получил две золотые медали в память взятия Нарвы и Эльбинга «весом около десяти лудиоров»[32]. В том же году Петр щедро одарил герцога д’Антен и маршалов Дестре и Тессе, сопровождавших его во время пребывания во Франции, преподнеся каждому «по 5 золотых и 11 серебряных медалей с изображениями главнейших событий его жизни»[33]. В 1722 г. именным указом было объявлено о посылке в Рим к Папе и кардиналам «разных сортов золотых и серебряных медалей… и об отдаче таковых для доставки их вице-адмиралу Змаевичу»[34]. 12 мая 1725 г. Екатерина «…при слушании дел соизволила приказать для дачь чужестранным министрам при отпусках их в презенты зделать в запас медалей золотых тысячи на три червонных в берх коллегии всех рук которых есть стемпеля и на которых блаженные и вечнодостойные памяти его императорского величества славные дела назначены»[35].
Приведенные примеры свидетельствуют о том, что сразу же после чеканки в Москве медали серии служили престижным целям государства и расширению связей России с Западной Европой.
По своему характеру и назначению медали рубежа XVII — XVIII вв. были близки панегирическим памятникам и, прежде всего, так называемым «конклюзиям» — литературно-художественным произведениям, сочетающим изобразительные и эпиграфические моменты[36]. Meдали подобны сжатым конспектам многословных текстов и сложных по композиции гравюр конклюзий. Изготовленные в металле, они рассматривались современниками как миниатюрные монументы, которые «делаются в вечную память и славу государей и государств»[37]. Создание серии стояло в одном ряду с такими действиями Петра, как его заботы о сооружении в Петербурге Триумфального столпа, с той только разницей, что серия имела явную внешнеполитическую направленность. Об этом говорит в первую очередь латинский язык легенд, ставший со времени Возрождения международным языком медальерного искусства. Несколько сюжетов серии дублируют уже существовавшие в то время русские медали с легендами на отечественном языке — в память взятия Шлиссельбурга, Нарвы, наградные за Полтавское сражение и победу при Гангуте. Это лишнее свидетельство тому, что выпуск серии преследовал свои, особые задачи.
Медаль на взятие Нейшлота, 20 июня 1714 г.
Филипп Генрих Мюллер был одним из наиболее значительных представителей медальерного искусства барокко. Его работам присуща пластическая сочность, многословие изобразительного языка, насыщенность элементами иносказаний и аллегории. Наиболее характерна и интересна по замыслу и воплощению центральная медаль серии в память Полтавской битвы. Это торжественная ода, панегирик военной мощи России и полководческому гению Петра. Лицевая сторона ее пронизана бурным движением. Фигура увенчанного лаврами Петра в доспехе, с жезлом полководца в руке, верхом на вздыбленном коне занимает почти все поле медали. Сцены битвы на заднем плане решены почти графическими средствами, в то время как сочно вылепленный корпус поверженного врага на самом обрезе как бы прорывает плоскость медали и создает иллюзию глубины пространства. «Нам позавидуют в сей славе» — так можно перевести цитату из Овидия, огибающую изображение сверху. Другая надпись стоит в обрезе: «Петру Алексеевичу божиею милостию великому императору российскому, благочестивому, счастливому, августейшему триумфатору». На западноевропейских медалях в начале XVIII в., посвященных событиям русской истории, Петр именуется императором задолго до сенатского указа 1721 г. После Полтавы большинство иностранных медальеров так переводят на латынь слова русского титула — повелитель и самодержец.
Оборотная сторона медали построена на сочетании реального плана баталии (по гравюре Я. Кейзера) и фигуры Геркулеса, попирающего поверженные шведские трофеи. Слагаемые этой композиции многократно использовались медальерами конца XVII — начале XVIII в. На заказанной Петром в Голландии медали в память Азовской победы фигура Виктории воздвигнута на пьедестал из турецких трофеев[38]. Геркулес как олицетворение могущественного монарха военачальника — привычный персонаж медальерного искусства того времени[39]. Однако фигура героя древности на полтавской медали получает особое значение; львиная шкура на его плечах в данном случае прямой намек на поражение Швеции, в государственный герб которой входило изображение льва. Те же эмблематические мотивы («львиная кожа», «геркулесова палица») фигурировали в композициях триумфальных ворот и фейерверка во время торжеств по случаю Полтавской победы в декабре 1709 — январе 1710 г.[40]
Изображение оборотной стороны медали поясняют и комментируют надписи: сверху на бандероли — «Полтава, удивляющая чудесным поражением», внизу в обрезе: «после истребления всего шведского войска. 27 июня старого стиля» (год события заключен в хронограмме верхней легенды). Последний смысловой акцент всего памятника должна была поставить надпись на гурте: «Великая победа доставляет Петру надежнейшие лавры».
По изобразительной и эпиграфической насыщенности, торжестненной приподнятости всего тона полтавская медаль — классический пример репрезентативного памятника медальерного искусства рубежа XVII — XVIII вв.[41]
Серия Мюллера теснейшим образом связана с гравюрой петровского времени. В композициях медалей легко опознаются работы А. Шхонебека, П. Пикарта, Я. Кейзера, планы крепостей и баталий, вошедшие в «Книгу Марсову». В этом серия созвучна современным ей памятникам русского медальерного искусства, на которых чаще всего воспроизводятся конкретные обстоятельства событий. Однако в соответствии с общепринятым в медальерном искусстве Западной Европы языком иносказаний Мюллер вводит в изображения серии мифологические персонажи, назначение которых оттенить основную идею изображения, подчеркнуть какую-то конкретную деталь, придать тому или иному событию особо торжественный характер.
Одна из важнейших тем серии — долгожданный выход России к Балтийскому морю — развита в нескольких медалях и заявлена уже в самом первом сюжете, посвященном взятию Нотебурга и переименованию его в Шлиссельбург. Изобразительные и эпиграфические моменты взаимно дополняют друг друга. Слова легенды «Нотебург — ныне Шлиссельбург» зрительно подкреплены фигурой Нептуна на первом плане с ключом в руке, подчеркивающим ключевое значение крепости на невском острове[42]. Повелитель морей в колеснице, запряженой гиппокампами, плывет на обороте петербургской медали. Эта сторона вскоре стала отдельным сюжетом «Открытие мореплавания по Балтике», что лишний раз подчеркивает, какое значение придавали современники завоеванию устья Невы. Нептун сопровождает Геркулеса на медали в память высадки русских войск в Або. Атрибут Нептуна — трезубец держит в руках Виктория, венчающая лаврами победу русского флота при Гангуте.
Серия, содержащая почти сплошь батальные сюжеты, не могла обойтись без изображений бога войны — Марса и покровительницы военного искусства — Минервы. Марс фигурирует как в изображении кексгольмской медали, так и в надписи на ней: «Карела повинуется велениям ликующего Марса». Бог войны с мечом и градской короной в руках парит над планом укреплений Ревеля. Минерва представлена на нескольких медалях покровительницей вновь заложенного города, наставницей в искусстве навигации. Богиня вместе с победителями празднует победу и успех русских под Переволочной и взятие Пернова.
В связи с полтавской медалью мы уже касались Геркулеса как символа мощи и победы над Швецией. Если полтавская медаль представляет героя древности триумфатором, отдыхающим после завершенного подвига, то в композиции, посвященной завоеванию Лифляндии, передано сверхчеловеческое усилие Геркулеса, поднимающего на плечах земной шар. Изображение прекрасно сочетается цитатой из Овидия: «У меня достаточно сил для несения такой тяжести». Для чеканки надписей на боковом ребре медалей Мюллером были изготовлены полтора десятка гуртильных колец. Далеко не во всех случаях гуртовые надписи соответствуют содержанию самой медали, но один из эрмитажных экземпляров медали в память завоевания Лифляндии имеет точно адресованную этому сюжету гуртовую надпись: «садись на мою шею, я сам подставлю плечи».
Помимо изображений античных богов и героев в композициях серии использованы фигуры Славы, речных божеств, определяющих местоположение городов и крепостей вблизи рек (Западной Двины, Больдер- Аа), а также богинь города.
Аллегорические фигуры в композициях серии не выглядят чужеродными. Более того, их отсутствие в таких сюжетах, как взятие Нарвы делает медаль пустоватой, лишает ее дополнительных красок. Секрет заключается, очевидно, в выигрышном контрасте скульптурных объемов с сухой графикой планов и чертежей, занимающих поле медали. Скульптурный «стаффаж» на первом плане медалей дает определенный масштаб, усиливает объемно- пластические эффекты, иллюзию глубины пространства.
К работе над серией Мюллер приступил в самом конце творческого пути зрелым мастером, создателем огромного числа произведений. Серия стала не только плодом многолетнего опыта своего творца, художник отразил в ее композициях приемы, отработанные им самим и его современниками — Г. Хаутчем, М. Бруннером, Х. Вермутом и другими. К началу XVIII в. медальерное искусство Германии стало важнейшей отраслью малой пластики. Особенности исторического развития германоязычных государств в XVII в., последствия Тридцатилетней войны, неустойчивость политической ситуации привели к тому, что в ущерб скульптуре монументальной, столь уязвимой в эпоху войн и разрушений, с середины XVII в. начался бурный расцвет малой пластики[43]. Возрос интерес к медали как к миниатюрному памятнику. Повсеместное рождение кунсткамер и минцкабинетов в свою очередь стимулировало выпуск медалей, которые становятся непременным атрибутами представительства.
К концу XVII — началу XVIII в. в медальерном искусстве Европы сложился определенный стереотип памятников с батальной тематикой. В поводах для подобных сюжетов недостатка не было. Затянувшаяся борьба антитурецкой коалиции с Портой, война за испанское наследство и, наконец, Северная война стали причиной появления целой лавины памятных медалей[44]. Традиционным стало отмечать несколько победоносных сражений кампании или года медалью с изображениями планов и видов крепостей в картушах, окружающих центральный геральдический мотив. Медаль в память успехов 1710 г. можно поставить в длинный ряд подобных ей памятников.
Общеупотребительным приемом, обозначающим взятие города или крепости, стала сцена, в которой триумфатор в античном доспехе (монарх, князь, полководец) принимает ключи или градскую корону от коленопреклоненной женской фигуры, олицетворяющей собой город. Медаль в память взятия Дерпта выглядит зеркальным повторением мюллеровской медали на взятие Барселоны Карлом III в 1705 г. Подобная же композиция использована в медали на взятие Аренсбурга. Из арсенала собственных же средств почерпнул Мюллер и элементы композиции петербургской медали с фигурами Минервы и Меркурия. Стоящие фигуры Минервы и Фортуны на коронационной медали Фридриха I (1701) поддерживают овальный медальон с его портретом.
Однако, говоря об изобразительной палитре Мюллера, не следует забывать, что в большинстве случаев он был связан с определенными конкретными условиями. Это явственно видно на нескольких приведенных примерах, в частности, на медали в память взятия Шлиссельбурга, где заданными оказались не только изображение, но и надпись. Личная заинтересованность царя сказалась и в дублировании сюжета — взятие Нарвы. Известно, как тяжко переживал Петр «нарвскую конфузию», как стремился воздать сторицей за позор поражения. Единственный сюжет серии, повторенный дважды — взятие Нарвы, причем композиция с видом бомбардировки города почти повторяет русскую медаль, созданную вскоре после нарвской победы[45]. Посланные Мюллеру из России «фигуры» были планами и видами баталий. Схематические изображения крепостей, планы сражений достаточно часто встречаются в медальерном искусстве Германии, хотя впервые этот прием был использован медальерами Нидерландов в XVI в. в композициях счетных жетонов с историческими сюжетами. На медали подобные изображения нередко наносились гравировкой. Для художника барокко, каким был Мюллер, мыслящего прежде всего скульптурными объемами, графический подход к медали был немыслим и нужно отдать должное его умению оживить серию вереницей созданных им образов.
Весьма возможно, что включение элементов аллегорий в композиции медалей было оговорено в условиях, присланных из России. Ко времени заказа серии персонажи античной мифологии, аллегорические и эмблематические изображения становятся привычными для России, благодаря торжественным празднествам, фейерверкам и иллюстрациям по случаю побед русского оружия. Знакомству с языком иносказаний послужила книга «Символы и эмблемата», а также графические листы, где городские виды и батальные сцены дополнялись аллегорическими фигурами.
Украшая Летний сад привезенными из-за границы статуями, Петр заботился о пропаганде своей преобразовательской деятельности, подбирая группы аллегорических изображений, олицетворяющих гражданские добродетели. Те же цели преследовал он, заказывая скульптуры «Слава», «Мир», «Навигация»[46].
В серии Мюллера своеобразно сплелись черты русского и западноевропейского искусства, сделавшие ее ярким памятником взаимодействия двух культур. «Образ Виктории или Побеждения», «Нептунова телега», «Капище Янусово» все чаще становятся сюжетами произведений русского искусства и в этом плане серия Мюллера сыграла определенную роль. Под несомненным воздействием медали на высадку русских войск в Або возникла русская медаль «В память экспедиции русского флота в Финляндию» (1713), с изображеннем парусника, подходящего к скалистому берегу. На корме корабля стоит Нептун с трезубцем в поднятой руке — это первое изображение мифологического персонажа в русскомедальерном искусстве[47]. Следующий памятник, целиком решенный средствами иносказания, — медаль в память командования Петром I четырьмя флотами при Борнгольме в 1716 г. На ее лицевой стороне на фоне воинских трофеев постамент с бюстом Петра, на оборотной — колесница Нептуна со штандартами четырех держав[48]. И наконец, — медаль 1725 г., посвященная смерти Петра с изображением его бюста в обрамлении античного доспеха на лицевой стороне и развернутой аллегорической сценой на оборотной, — пример принципиально нового для России решения памятной медали[49].
Серия медалей на события Северной войны — яркое явление перовской эпохи. Она была задумана и осуществлена людьми, сознававшими себя творцами новой России, выходившей на новые рубежи. В торжественно-приподнятых тонах, апеллируя к примеру и авторитету древних, повествует она об основных вехах борьбы за возвращение исконных русских земель, изгнание шведов и утверждении на берегах Балтики. Сама идея заказа серии медальеру с европейским именем была продиктована соображениями престижа крепнущего абсолютистского государства, претендующего на полноправное место среди других держав Европы. Памятник современный славным событиям, созданный за короткий срок, «на одном дыхании», был так насыщен живым историческим содержанием и облечен в столь органичную для своего времени форму, что в глазах последующих поколений он приобретал все большую ценность. Его воспринимали не только как хронику событий, «металлическую летопись», аллегорические фигуры композиций, риторические приемы легенд позволяли ощутить дух эпохи, ее стремление к новым формам общественной жизни и искусства. Подлинные медали серии нашли свое место в музеях и частных собраниях, но им также суждено было возрождаться вновь и вновь под резцом медальеров последующих поколений. Популярность серии привела к многократному копированию штемпелей, разрушавшихся от частой чеканки. Создав три типа портрета, Мюллер изготовил, очевидно, всего пять штемпелей лицевой стороны, так как встречаются экземпляры с портретами М 1 и М3 без монограммы в обрезе плеча. Но и пять штемпелей от постоянного сопряжения с тремя десятками штемпелей оборотных сторон не выдерживали чрезмерной нагрузки и быстрее выходили из строя. Уже в начале 20-х гг. XVIII в. появляются медали, оборотные стороны которых чеканены подлинными штемпелями, а лицевые — копиями работы медальера с иницииалами ОК и КО (О. Калашников) и с инициалами I. К. (И. Константинов?). В 1730 — 1740-х гг. штемпели копировали Иван Козьмин и Василий Климов, штемпели полтавской медали в 1740-х гг. воссоздал Б. Скотт. Во второй половине XVIII в. к серии обратились два крупных русских медальера — Тимофей Иванов и Самойла Юдин, создавшие два новых типа портрета Петра в соответствии со вкусами своего времени. Копии Иванова и Юдина стали наиболее популярными, они чаще всего воспроизводились в литературе и нередко выдавались за подлинные[50].
Вплоть до рубежа XIX-XX вв. медальеры Петербургского монетного двора возобновляли приходившие в негодность штемпели, которыми чеканились все новые экземпляры медалей, повествующих о славной и бурной эпохе истории России.
Ядром эрмитажного собрания серии Мюллера стали два упоминавшихся выше комплекта из Кабинета Петра. В середине XIX в. к ним присоединились медали из собрания Кунсткамеры и богатой коллекции Я. Я. Рейхеля. В советское время в 1920-х гг. медали серии существенно пополнились экземплярами ряда государственных и частных собраний — Археологического общества, Минцкабинета Строгановых и др.
В стенах Отдела нумизматики работа над каталогом петровских медалей, и в том числе медалей серии Мюллера, велась последовательно Ю. Б. Иверсеном, А. А. Ильиным, И. Г. Спасским, Л. С. Пискуновой, Е. С. Щукиной. Перевод латинских легенд и комментарий к ним осуществлен А. Н. Зографом. Работу над одним из интереснейших историко-художественных памятников петровской эпохи никоим образом нельзя считать завершенной. Вполне возможно открытие новых документов, которые обогатят историю создания серии, в частности, разрешат вопрос — получил ли Мюллер только планы и реляции сражений, или также какие-то дополнительные материалы для создания композиции медалей. Возможно, публикация коллекции серии, хранящейся в Эрмитаже, поможет выявлению еще неизвестных экземпляров. Пока автор располагает лишь единичными данными о медалях, хранящихся в других собраниях.
____________________________
[1] Иверсен Ю. Б. Медали на деяния императора Петра Великого. СПб. , 1872.
[2] Щукина Е. С. Медальерное искусство в России XVIII века. Л., 1962. С. 26 — 32; Памятники русской культуры первой четверти XVIII в. в собрании Государственного Эрмитажа. Каталог (раздел «Медали»). Л.-М., 1966. C. 119 — 142; Спасский И. Г., Щукина Е. С. Монеты и медали петровского времени. Л., 1974; Щукина Е. С. О России за ее пределами. Западноевропейские медали собрания Эрмитажа на события истории России конца XVII — первой четверти XVIII в. //Прошлое нашей родины в памятниках нумизматики. Л., 1977. С. 137.
[3] Пискунова Л. С. Северная война в медальерном искусстве. Л., 1950. Сигнальный экз. Библиотека ОН ГЭ.
[4] Письма и бумаги императора Петра Великого. М., 1977. Т. 12, ч. 2, С. 504-505.
[5] Пекарский П. П. Наука и литература в России при Петре Великом. Спб., 1862. Т. 1. С. 290- 291; Луппов С. П. Книга в России в первой четверти XVIII века. Л., 1973. С. 189; Савельева Е. А. Библиотека Я. В. Брюса в БАН СССР//Русские библиотеки и их читатель. Из истории русской культуры эпохи феодализма. Л., 1983. С. 123-124.
[6] Спасский И. Г. Очерки по истории русской нумизматики //Труды ГИМ (Нумизматический сборник). М., 1955. Вып. XXV. С. 47-48; Неверов О. Я. Памятники античного искусства в России //Культура и искусство России петровского времени. Л., 1977. С. 45.
[7] Луппов С. П. Библиотека Я. В. Брюса / Сборник статей и материалов Библиотеки Академии наук СССР по книговедению. Л., 1973. Вып. III. C. 263, 269.
[8] РГАДА, ф. 198, № 115, л. 2. Пользуюсь случаем, чтобы, выразить самую глубокую признательность сотруднику Государственного Эрмитажа И. В. Саверкиной, обнаружившей этот документ в делах А. Д. Меншикона в связи с работой по научному обоснованию экспозиции Меншиковского дворца.
[9] Там же, л. 3.
[10] Там же, л. 15, № 1.
[11] Там же, л. 15 об., № 3.
[12] Там же, л. 16 об., № 8.
[13] Сведения о посланном в Германию портрете опровергает высказанное в свое время предположение о том, что Мюллер воспользовался графическим оригиналом Я. Купецкого. См.: Щукина Е. С. Медальерное искусство…, с. 28-29.
[14] РГАДА, ф. 198, № 115, л. 16, № 6.
[15] Там же, л. 16, № 5.
[16] Там же, л. 15 об., № 4.
[17] Там же, л. 17, № 9.
[18] Там же, л. 16 об., № 7.
[19] Там же, л. 17 об., № 10.
[20] Там же, л. 18, № 11. Речь идет о медали за сражение при Гангуте.
[21] Forrer L. Biografical Dictionary of Medallists. London, 1909. Vol. IV. P. 196 — 205; Thieme-Becker. Allgemeines Lexicon der bildenden Künstler. Leipzig, 1937. S. 246.
[22] Negelem I. Thesaurus numismatum modernorum huius seculi sive numismata mnemonica et iconica duibus praecipivi eventus et res gestae ab Anno 1700. Norimbergae 1716. S. 818, 905, 1035, 1043, 1046.
[23] При том, что все подлинные медали мюллеровской серии являются исключительной редкостью, петербургская — особенный раритет. Серебряный экземпляр эрмитажного собрания («Памятники русской культуры…», № 827) происходит из Кунсткамеры. См.: «Musei Imperialis Petropolitani», V. II, pars tertia. P. 34, № 7. Еще одна, аналогичная эрмитажной медаль, бывшая некогда в коллекции вел. кн. Георгия Михайловича, хранится ныне в Москве в ГМИИ им. А. С. Пушкина. См.: Медали на события эпохи Петра I из коллекции А. А. Стаховича. Каталог. М., 1988. № 23.
[24] Numismata historica anni MDCCX. S. 8, 44, 45, 52, 55-57.
[25] Marperger P. I. Moskowitischer Kauffmann. Lübeck, 1723. S. 259-267.
[26] Tiregal Ricaud de. Médailles sur les principaux événements de l’Empire de Russie depuis le regue de Pierre le Grand jusqu’a celui de Catherine II avec des explications historiques. Potsdam, 1772.
[27] Цит, по: Пискунова Л. С. Указ. соч. , с. 60. В документах петровского времени медали часто именовались монетами.
[28] Архив СПб., ФИРИ РАН, ф. 270, д. 81, л. 172.
[29] РГАВМФ. Фонд канцелярии гр. Апраксина, д. 149, л. 33 и об.
[30] Shchukina E. S. For whom do the initials ,,OK» and ,,KO» stand //Journal of the Russian numismatic society. Spring 1994. № 54. Р. 30-35; Памятники русской культуры…, № 1010, 1013. [31] 200 летие Кабинета Его Величества. СПб. , 1911. Приложение. С. 67-68, 63, 64.
[32] Пискунова Л. С. Указ. соч., с. 62.
[33] Saint-Simone. Memoires. Tome deuxième. Moscou, 1976. P. 341.
[34] Описание документов и дел, хранящихся в Сенатском архиве. СПб., 1909. Отд. I. T. I, № 595.
[35] РГАВМФ. Фонд канцелярии гр. Апраксина, д. 233, 1725 г., л. 419. Если вес каждой из медалей был равен весу 20 червонцев (ок. 70 г), то предполагалось заказать не менее 150 медалей, т.e. минимум пять комплектов.
[36] Алексеева М. А. Жанр конклюзий в русском искусстве конца XVII — первой половины XVIII в. //Русское искусство барокко. М., 1977.
[37] Цит. по: Юхт А. И. В. Н. Татищев в Москве. Исторические записки. М., 1978. 101. С. 325.
[38] Щукина Е. С. О создании медали в память взятия Азова работы Я. Боскама// Государственный Эрмитаж. Культура и искусство петровского времени. Л., 1977. С. 160.
[39] Геркулес, держащий на плечах земной шар, изображен на медали 1705 г. Работы Х. Вермута в честь короля Польши Августа II. Тот же монарх в образе Геркулеса сражается с гидрой на медали 1706 г. Г. Гроскурта. Коронационная медаль Фридриха I 1701 г. (автор Р. Фальтц) представляет короля Пруссии в виде Геркулеса с палицей в одной руке и яблоками Гесперид в другой.
[40] Васильев В. Н. Старинные фейерверки в России. Л., 1960. С. 38, 39, рис. 17.
[41] Традиция парадного конного портрета сложилась в медальерном искусстве Германии времени Тридцатилетней войны. Блестящим мастером подобных композиций был данцигский медальер Себастьян Дадлер, резцу которого принадлежат великолепные конные портреты Фердинанда, Густава-Адольфа, Владислава IV и др. Ближайшей аналогией к лицевой стороне полтавской медали может быть названа медаль Х. Вермута в память первого европейского путешествия Петра. См.: Спасский И. Г., Щукина Е. С. Указ, соч., № 15.
[42] Взятие Шлиссельбурга было в свое время увековечено медалью работы Федора Алексеева с портретом молодого Петра и надписью: «был у неприятеля девяносто лет», над изображением, повторяющим гравюру Шхонебека. Медаль Мюллера воспроизводит ту же гравюру, а надпись в несколько измененном виде помещена в обрезе. См.: Спасский И. Г., Щукина Е. С. Указ. соч., № 18.
[43] См.: Rasmussen I. Deutsche Kleinplastik der Renaissance und des Barock. Museum für Kunst und Gewerbe Hamburg. 1975. S. 11.
[44] Характерным примером может служить хотя бы один эпизод — освобождение Вены от турок в 1683 г., этому событию посвящено 103 медали. См.: Hirsch A. Die Medaillen auf den Entsatzt Wiens 1683. Troppau, 1883.
[45] Спасский И. Г., Щукина Е. С. Указ. соч., № 26. Двумя нарвскими медалями серия отвечает на несколько памятников медальерного искусства, посвященных поражению русских под Нарвой. См.: Щукина Е. С. О России за ее пределами…, с. 132.
[46] Неверов О. Я. Памятники античного искусства в России петровского времени // Культура и искусство петровского времени. Л., 1977. С. 46.
[47] Спасский И. Г., Щукина Е. С. Указ. соч., № 48. Медаль чеканена на несколько лет позднее отмечаемого события.
[48] Там же, № 51.
[49] Там же, № 68. Shchukina E. S. Medals on the Death of Peter I in the Hermitage collection//Journal of the Russian numismatic Society. Spring 1997. № 63. Р. 51 — 59.
[50] Достаточно подробно копии медалей серии Мюллера перечислены Ю. Б. Иверсеном; труд этот также довольно обстоятельно был прокомментирован А. А. Стаховичем в его Комментарии к книге Ю. Б. Иверсена (Медали на деяния императора Петра Великого). Париж, 1958. Ротапринт. Коллекция Стаховича, включающая оригиналы и копии медалей серии Мюллера, в 1986 г. поступила в ГМИИ. См.: Медали на события эпохи Петра I из коллекции А. А. Стаховича. М., 1988.
Е. С. Щукина. «Нумизматический сборник». Государственный Эрмитаж, 1998 г.