Поздние реплики ранних типов XV—XVI вв.
Название «мордовки» в русской нумизматике получили поволжские и приуральские подражания русским монетам с грубо выполненными различными изображениями и нечитаемыми легендами из кириллических букв, собранных в строки. Реже встречаются подражания восточным монетам.
Нумизматы XIX — начала ХХ вв. высказывали различные предположения о значении мордовок, вплоть до атрибуции их как древних пермских монет. Был поставлен вопрос о связи мордовок с денежным делом Казанского ханства. В 1954 г. вышла обширная статья И.Г. Спасского, где подробно были рассмотрены типы мордовок, по штемпельным связям выявлены несколько групп подражаний, прослежен переход от чеканки к технике литья, выявлены находки мордовок в кладах русских монет XVI-XVII вв. и примесь царских копеек в кладах мордовок, отмечена находка подражаний вместе с джучидскими монетами. Учёный привёл свидетельство Казанского летописца XVI в. о том, как татары награбленные на Руси драгоценные металлы «на серебряники и на златники переливаху» для монист, что доказывало производство подражаний ещё в период независимости Казанского ханства. И.Г. Спасский обратил внимание на находки целых комплексов не пробитых мордовок и сделал вывод, что «они представляют собой более сложное явление и что некоторая часть дошедших до нас мордовок была настоящими монетами, которые некогда обращались в качестве платёжного средства на значительной и притом вполне определённой территории» (Спасский И.Г., 1954. С. 200).
Этим ранним типам мордовок была посвящена статья автора (Зверев С.В., 1991), где была сделана попытка применить к такому сложному материалу методику Г.А. Фёдорова-Давыдова, предложившего для русских средневековых монет целую систему признаков, выражающих степень зависимости от Золотой Орды и место каждого князя в системе феодальной иерархии (Фёдоров-Давыдов Г.А., 1981, 1989). Для мордовок в качестве критерия была взята степень наличия «русского элемента», как отражения степени зависимости Казани от Москвы. Такое понимание смысловой нагрузки оформления подражаний при «наложении» на историю Казанского ханства привёло к выводу о появлении некоторых типов мордовок ещё в конце XV в., в период зависимости Казани от Московского государства.
При этом была отмечена необходимость выявления русских монет, служивших образцами для подражаний, что позволяло определить наиболее ранние возможные сроки появления того или иного типа мордовок. Было отмечено, что выявление новых типов мордовок и кладов «даст, со временем, картину территориального распространения каждого типа, позволит уточнить время и место изготовления» (Зверев С.В., 1991. С.110).
За прошедшие годы, когда произошло бурное развитие любительского кладоискательства, было выявлено много новых типов и кладовых комплексов мордовок. Но в публикациях, посвящённым монетовидным подражаниям, наметилась тенденция удревнять все типы мордовок. Примером такого легковесного подхода служит опубликованная в 2008 г. статья И.В. Нестерова, где он делает выводы на основании лишь двух известных ему статей и 21 монете из 4 комплексов мордовок, купленных в антикварных магазинах для Нижегородского музея. Не уразумев, что предшественники по отдельности рассматривают возможное существование в Казанском ханстве монет-подражаний и общеизвестное широкое бытование в XVII – начале XX в. мордовок-украшений, он «поправляет» хронологию мордовок – в пределах XV–XVIII вв., причем период 2-й половины XV – 1-й половины XVIII вв. считает почти доказанным, а 1-й половины XV – 2-й половины XVIII вв. – вероятным.
Позаимствовав идею об определении русских монет, служивших прототипами для подражаний, И.В. Нестеров почему-то полагает их современными изготавливаемым мордовкам. Также он считает доказанным, что мордовки в течение всего периода обращались в значительной степени как законное (или хотя бы терпимое) платежное средство. Понятно, что подобные рассуждения не находят подтверждения в законодательных, финансовых и хозяйственных документах XVII-XVIII вв. Обращавшиеся в том или ином регионе негосударственные монеты неизбежно получали отражение в документации (польские «чехи», «карелки худые» и т.п.), но каких-либо упоминаний о поволжских подражаниях не известно.
Клады не пробитых мордовок с примесью русских и других монет получили объяснение, не как отражение местного денежного обращения, а как комплексы с языческих священных мест народов Поволжья, где на протяжении длительного времени накапливались подношения богам. Различные старые монеты, нюрнбергские жетоны и мордовки из плохого серебра или недрагоценного металла играли роль «храмовых денег» и нередко заменяли в церемонии настоящие монеты.
Следует отметить, что примесь мордовок в кладах русских монет достоверно фиксируется только для XVII – начала XVIII в., что не противоречит ранее высказанному мнению об использовании мордовок после присоединения Казани лишь как фальшивых монет или в качестве местных денежных суррогатов.
На современном этапе активное развитие получила нумизматика Золотой Орды и других монгольских государств. Новые материалы о монетном деле ханов XV в., многочисленные находки в Поволжье монет и кладов, чётко свидетельствуют, что государственного денежного обращения на основе местных подражаний русским монетам не было. Мордовки не были общераспространёнными деньгами Казанского ханства. Даже на раннем этапе их видимо изготовляли, как монетовидные украшения или «храмовые монеты» для вотивных приношений.
В связи с этим вызвал интерес состав металла связанной по штемпелям группы литых мордовок с изображениями всадников, птиц, драконов, крылатых коней, цветков и т.п. Проверка проводилась, вместе с экспертом А.В. Будниковым, на анализаторе рентгенофлуоресцентном энергодисперсионном «Призма-М (Аu)». Время измерения 30 с, глубина измерения — до 90 мк. Было проверено более 60 пробитых и целых литых мордовок этой группы. Металл основной части подражаний оказался очень близким по составу, с колебаниями в пределах: меди — 58-75 %, цинка -18-32 %, никеля — 5-16 %, железа — 0,5-4 %. Понятно, что наличие никеля, открытого в 1751 г. и получившего широкое применение лишь во второй половине XIX в., указывает на очень позднее время изготовления. Для сравнения можно указать, что металл монетовидных украшений производства московской фабрики И.Д. Кучкина начала ХХ в. похож по составу: меди 69 %, цинка — 17 %, никеля — 14 %.
Но важно отметить, что некоторые литые мордовки этой группы несут следы двойного удара, «перешедшие» с исходного чеканенного образца, время изготовления которого действительно могло быть очень давним. Также мордовки этой группы отмечены в кладах русских монет XVII — начала XVIII в. Следовательно, часть литых подражаний датируются, по крайней мере, XVII в. Действительно, среди проверяемых образцов были выявлены образцы, металл которых не противоречит такой датировке: медь — 84,7 %, цинк — 4 %, олово — 11 %, железо — 0,3 % или, например, другой экземпляр: медь — 85 %, цинк — 4 %, свинец — 11 %.
Следует сделать вывод, что ранние типы чеканенных мордовок, которые возможно, появились ещё в период Казанского ханства, стали моделями для литых копий уже в начале XVII в. и их многократное повторение продолжалось, по крайней мере, до второй половины XIX в.
Зверев С.В. К вопросу о датировке так называемых «мордовок». Поздние реплики ранних типов XV–XVI вв. // Нумизматические чтения 2010 года. К 190–летию со дня рождения И.Е. Забелина. Тезисы докладов и сообщений. – М., 2010. – С. 43–47.