Об одном московском кладе рублёвиков начала XVIII века

«Москва, ул. Радио, Бауманский район. В октябре 1927 г. при рытье котлована был обнаружен клад из серебряных монет Петра I, Петра II, Анны Иоанновны. Вместе с монетами найдена фаянсовая баночка с синей поливой и обломки кубышки. Часть клада (26 экз.) поступила в ГИМ под 61851″ (1).

Вот так сжато описан один из сотен монетных кладов, найденных в Москве, и о которых сохранились те или иные свидетельства. В данном счастливом случае клад, или то, что от него уцелело, не просто сохранился, но и попал прямо в главный исторический музей России.

В той же широко известной книге о московских кладах, из которой взята приведенная выше выдержка, указан еще один клад рублёвиков начала XVIII века, найденный тоже в 1927 г. (правда, без уточнения месяца), да по существу и совершенно рядом с предыдущим: на Бауманской (Нeмецкой) улице, которая упирается в улицу Радио (Вознесенскую) (2). В кратком описании этого клада приводятся сведения из более ранней сводки московских кладов, но ничего неизвестно ни о количественном составе клада, ни о его судьбе. Отмечается лишь, что клад (в кубышке) найден «в районе старого немецкого кладбища», хотя источник этого уточнения никак не обозначен (3). Зародившееся сомнение в том, что оба эти клада рублёвиков начала XVIII века, найденные в одном и том же году и к тому же на смыкающихся улицах, в действительности являются одним и тем же кладом, оставалось бы ничем не подтверждаемой догадкой, если бы не случайность, укрепляющая правдоподобность догадки. Случилось так, что работа, не связанная с нумизматикой, вывела меня на полузабытую, но очень яркую фигуру Алексея Алексеевича Круглого (1887 — 1956), очень одарённого, всесторонне талантливого человека, оставившего заметный след в разных сферах отечественной культуры (и даже техники).

Сын словесника, инспектора учебных заведении, в молодости житель арбатских, а после революции лефортовских переулков, А. А. Круглый окончил в Москве лицей, а затем (1913 г.) археологический институт, но после долгих житейских перипетий связал с середины 1920-х годов свою судьбу навсегда с ЦАГИ. Здесь он постепенно сложился как конструктор-практик и внес свой вклад в развитие самолётостроения, в частности в совершенствование в годы войны пикирующего бомбардировщика. И все же всю жизнь душа Алексея Алексеевича была верна истории и искусству.

В сфере искусства он снискал известность как график — мастер экслибриса 1920-1930-х годах. В библиофилии он был не столько собирателем раритетов, сколько их создателем (так, еще в 1913 г. он создал полиграфический шедевр — книгу о «похоронных карточках» в России в XIX в.). Большинству планов в этой сфере из-за первой мировой войны и революции не удалось свершиться, но и в первые десятилетия советской власти A. A. Круглый активный деятель Русского общества друзей книги, где его коллегой был хорошо известный нумизмат В. К. Трутовский, а также тесно связанной с Историческим музеем комиссии «Старая Москва», в которой он еще с дореволюционных лет был знаком с А. В. Орешниковым.

Все это позволяет считать вполне закономерным, что среди рукописей, сохранившихся в бумагах А. А. Круглого и посвященных истории и археологии Москвы (4), оказался набросок заметки о монетном кладе в Лефортове, одним из свидетелей находки которого он был, сделав к тому же фотографии места находки на стройке и самих монет. Заметка заслуживает полной публикации, и мы приводим далее её текст без изменений.

«Клад на Вознесенской улице»

«Участок между Вознесенской улицей, Б. Демидовским и старым Кирочным переулками, где теперь высятся огромные сооружения ЦАГИ, во второй половине XVII века был занят немецким кладбищем. Точных сведений о местонахождении этого кладбища не было до 1924 года, когда были обнаружены при рытье котлованов под фундаменты (зданий ЦАГИ. — М.Г.) на довольно большой глубине могилы, склепы и несколько надгробных плит. Лютеранская церковь св. Михаила не настолько стара, чтобы можно было предполагать существование при ней кладбища, а наименование переулка старым Кирочным сохраняло только память о прежде бывшей здесь кирке (деревянная была построена в 50-х (1650-х — М.Г.) годах, каменная — в 1686 г.) (5). Так же, как и название «новый Кирочный» переулок сохраняет нам память о другой кирке, построенной при Алексее Михайловиче генералом Бауманом и просуществовавшей (каменная с 1694 г.) до начала XIX в. И в новом Кирпичном переулке когда-то существовало кладбище, следы которого были обнаружены при работе в 1925 году. Старая и новая кирки — это память о великой церковной распре, волновавшей Немецкую слободу в течение многих лет, потребовавшей вмешательства царя.

В настоящее время ведутся постройки по линии Вознесенской улицы, около кирки. Здание сторожки снесено ещё весной, и глубокие траншеи прорезали весь участок кирки. В одной из траншей была найдена груда человеческих костей, сваленных в самом хаотическом беспорядке и среди них большое количество ручек от гробов — тяжелых, железных, кованных, каких давно уже не делают. Возможно, что здесь были сложены кости, добытые из могил при копке какого-либо фундамента. Под этой «братской» могилой обнаружен каменный пол, сложенный из квадратных плит песчаника. Плиты того же типа, какой в былые времена шёл на тротуары, а местами до сих пор лежит на тротуарах Москвы. Камень хорошо обтёсан, пол совершенно ровный и кончается с двух сторон кирпичной кладкой на известковом растворе, очевидно — остатки фундамента дома. Весь верхний слой земли наносной; судя по разрезу слоёв рядом с постройкой, можно предполагать, что каменный пол не был углублен более 1-1,5 метра. К сожалению, ширина траншеи не позволяет сделать каких-либо выводов о характере и назначении бывшего сооружения. Возможно, что это подвал жилого дома, но может быть и пол бывшей старой кирки, вокруг которой и лежало кладбище.

Рабочие, копавшие траншею, конечно, не остановились перед таким препятствием, как каменный пол, и взломали его, вынув часть плит. Под одной из них, около самого фундамента, был найден небольшой глиняный горшочек, теперь, увы, разбитый вдребезги, и в нем 25 штук рублей (6) (может быть было и больше, но едва ли много) Петра I, Екатерины I, Петра II и Анны Иоанновны. Многие из монет совершенно не потёрты и были в обращении очень недолгое время.

Очевидно, что в тяжкие времена Бирона (клад) был спрятан под каменным полом церковного дома незадолго до уничтожения немецкого кладбища. Как известно, веселая царица Елисавет не любила всё, что напоминало о смерти, и кладбище, лежащее на ее пути из Кремля в Анненгоф, было срыто с лица земли, надгробные камни нашли себе применение в прекрасных набережных лефортовских прудов» (7).

A. Круглый. Москва. 15 октября (1927 г.)».

Приведенная заметка существенно дополняет сведения нашего «эпиграфа» о хранящемся в ГИМ кладе и уточняет, что найден он в 1927 г. при постройке тех корпусов ЦАГИ, что и поныне занимают архитектурно безобразной громадой все пространство, ограниченное с четырех сторон улицей Радио, Бауманской улицей, Новокирочным и Большим Демидовским переулками. Стройка тех лет в равной степени могла считаться стройкой и на Бауманской улице, тем более, что Новокирочный переулок ближе подходит к ней, чем к бывшей Вознесенской, нелепо переименованной в 1929 г. в «улицу Радио». Так подкрепляется высказанное ранее мнение об идентичности двух указанных кладов.

Даже если допустить, вслед за А. А. Круглым, утайку кем-то единичных монет из описываемого им клада, то она, учитывая обстановку на строительстве ЦАГИ в те годы, вряд ли под многими бдительными очами могла быть большой, если вообще возможной. Впрочем, и кубышка, как отмечено, не была велика. Именно поэтому известные монеты данного клада, по-видимому, могут хотя бы приближенно характеризовать состав монет рублёвого достоинства в обращении в конце царствования Анны Иоанновны.

Фотографии лицевых и оборотных сторон всех 26 рублёвиков клада сделаны А. А. Круглым настолько чётко, что все монеты определяются достаточно легко, иногда вплоть до мелких деталей штемпелей. Самая «поздняя» монета в кладе — рубль Анны Иоанновны, чеканенный в Санкт-Петербурге в 1738 г. Таким образом, действительно допустимо, что клад сокрыт в Немецкой слободе в годы «бироновщины», а точнее, в её конце. Именно тогда резкие и суровые перемены в положении коснулись не только вельможных иноземцев, но и иностранцев невысоких рангов, проживающих в Лефортове.

Преобладание в кладе (см. прилагаемую таблицу) монет, чеканенных при Анне (10 шт.), как и вероятность вообще не очень продолжительного проживания в России многих рядовых жителей Немецкой слободы, позволяют предположить, что монеты данного клада накапливались за довольно короткий срок — всего максимум несколько лет. Это допущение как раз и позволяет думать, что состав даже такого небольшого (по числу монет) клада в какой-то степени верно определяет состав рублёвиков, имевших одновременное хождение в конце жизни Анны Иоанновны.

Присутствие большого числа монет Петра I (9 шт.) не удивляет и примерно соответствует их доле в составе некоторых достаточно аналогичных кладов. Но рублей, чеканенных до 1718 года (и даже до 1720 г.) в кладе нет, и это тоже в данном случае представляется закономерным для данного периода. Рублёвиков санкт-петербургской чеканки очень мало (3 шт.), что тоже типично для московского обращения первой половины XVIII в. Относительно много в этом кладе рублей Екатерины I (4 шт., в т. ч. 1 петербургский) и мало чеканенных при Петре II (3 шт.). В этом, видимо, и проявляется «индивидуальность» каждого, особенно небольшого клада при наличии при этом в его составе общих признаков обращения в каждый конкретный период.

Безусловно, что этот, казалось бы, весьма скромный клад, а особенно обстоятельства его находки, уточнения топографии, в которых сыграл свою роль горячий любитель и знаток московской старины А. А. Круглый, имеют значение для изучения истории столицы и ныне.

Приложение

Таблица

СОСТАВ КЛАДА

Примечания

1. Векслер А., Мельникова А. Московские клады. 2-е изд. — М., 1988. — С. 226 (N 277).

2. Там же. — С. 226 (N 274).

3. Качанова В. И. Топография кладов Москвы и её окрестностей. Археологические памятники Москвы и Подмосковья. — М., 1954, N 3 (клад № 60).

4. Например, материалы статей о перестройке китайгородской стены, забытых надгробиях и московских монастырях, истории мытищинского водопровода, башенных часах в Москве и т. п.

5. В пределах нескольких лет эта дата колеблется в разных источниках и публикациях (М.Г.).

6. Странная ошибка, т. к. на сделанной A. A. Круглым фотографии не 25, а именно 26 монет (как на учете в ГИМ)

7. А. А. Круглый специально изучал лефортовский парк, через который более двух десятилетий лежал каждодневный путь его на службу в ЦАГИ. Ещё в 1926 г. на заседании ученой комиссии «Старая Москва» при ГИМ он сделал доклад об этом парке в XVIII в., а в 1927 г. в «Московском краеведе» вышла его статья «Пруды Лефортовского парка», основанная на детальном археологическом исследовании парка, его сооружений, прудового каскада и т. п.

М.Б. Горнунг. Международный нумизматический альманах «Монета» №2, 1995г.