Публикации › Спецзаказы

Спецзаказы

С активизацией любительского коллекциониро­вания в СССР и новой России возможными стали обобщения, логичными — сопоставления, в результате чего возникают необходимые ассоци­ации. Коллекционеры все чаще задумываются об истинной сущности значительного комплекса нумизматических объектов, по отношению к кото­рым используются термины: монеты «в парадных мундирах», новоделы, «дочеканки», полировки, монеты для коллекционеров, спецзаказы, пруф-лайк, монеты в пруфоподобном состоянии и, воз­можно, другие. Что же это за нумизматические объекты?

В процессе интенсивного углубления в нумиз­матические знания, начавшегося около полувека назад, нумизматам потребовалось понять сущ­ность и классификационное место не только от­дельных номиналов, но и целых серий российских монет общегосударственного образца, которые по­являлись с начала XIX века вплоть до окончания императорской чеканки и даже в раннюю советскую эпоху (до конца 1920-х). Для них всех харак­терны исключительно малые тиражи и полирован­ное или улучшенное исполнение. Кроме того, ну­мизматы не перестают сомневаться по поводу истинного времени их чеканки из-за почти пол­ного отсутствия документов, разъясняющих эти выпуски. Начну с определения понятия «новодел» и напомню историю проблемы.

Новодел (новодельная монета, новодельный от­тиск, новоштемпельная монета) — нумизматическое понятие, специфическая поддельная монета, чека­нившаяся на государственном монетном дворе старыми, зачастую подгравированными или ново­резаными штемпелями, а также штемпелями раз­личных медалей. По мнению многих нумизматов, интерес оправдан лишь к новоделам, отчеканен­ным подлинными штемпелями, причем только в том случае, если не дошли подлинники (Nulla regula sine exceptione (лат.) — Нет правила без ис­ключения). Одна из отличительных особенностей новоделов — частое несоответствие их гуртов гур­там подлинников. Гуртильный инструмент в отли­чие от штемпелей на монетных дворах сохранялся редко, и обычно у новодела бывает лишь более-менее подходящий гурт либо просто гладкий (упо­добляя гурту подлинника, его иногда дорабаты­вали вручную).

Новодел полтины 1725 года

Новоделы — ТЕНИ ПОДЛИННЫХ МОНЕТ, паразитирующий нарост на здоровом нумизмати­ческом древе, монеты, не выполнявшие свою основную функцию — средства денежного обраще­ния. Великий князь Георгий Михайлович считал новодельные монеты весьма «непривлекательной особенностью монетного фонда русской нумизматики». И.Г. Спасский: «Среди всех «нена­стоящих» монет, с которыми может иметь дело ну­мизматика, самые ненастоящие — новоделы: они не «бывшие деньги», а лишь призрачные подобия их, порожденные собирательской страстью, и мо­гут представлять интерес лишь для истории соби­рательства».

Новоделы чеканили позднее даты, указанной на штемпеле, но порой дате не соответствовал даже монетный тип. Их чеканили с 1730-х (начало около 1738, расцвет — при Екатерине II) по 1890 в Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Варшаве и, видимо, в Москве и Сузуне по заказам частных лиц, а также официальных организаций. (Первой новоштемпельной монетой В.А. Дуров считал денгу с латинской надписью и датой «1700».) Новоделы, прежде всего золотых и серебряных монет, могли сделать по заказу на кружках любой толщины, и нередко они были значительно увеличенного, даже удвоенного веса (пьефоры), более того, известны 3- и 4-кратные червонцы Петра I. Цели достига­лись разные, в частности «улучшение» облика но­водельной монеты (более крупная — значит, «более видовая»).

Нередко для изготовления новоделов брали подлинники, побывавшие в обращении, напри­мер, для новодельных рублевиков Алексея Михай­ловича — рубли Петра I и Екатерины I. Несмотря на то, что в начале 1840-х чеканка новоделов была заметно ограничена (Санкт-Петербургский мо­нетный двор уничтожил тогда множество штем­пелей, которыми их отчеканили), она еще про­должалась, пока не была прекращена правитель­ственным распоряжением благодаря активному вмешательству Георгия Михайловича. Много но­воделов отчеканили для промышленной выставки в Санкт-Петербурге в 1870. Чаще всего для ново­делов использовали лишь более-менее подходя­щие, вовсе не гурченые, кружки. У новоделов XVIII — начала XIX века чаще бывает примитив­ная косая (шнуровидная) или прямая (рубчатая) насечка, а более сложная отделка — результат до­работки торговцев.

Новоделы — извращения, чисто российская вы­думка. Новоделами засорили много коллекций, как любительских, так и музейных. В Государ­ственном Эрмитаже в 1921, когда хранителем стал А.А. Ильин, их изъяли из всех разделов основного собрания и отдали на пополнение коллекции но­воделов И.И. Толстого. Это была последняя часть огромного собрания, поступившего в Эрмитаж в 1917; Толстой создал коллекцию после приобре­тения собрания Ф.Ф. Шуберта, очень богатого но­воделами, подделками, копиями и другими моне­товидными изделиями. А вот в Исторический му­зей, созданный намного позже Эрмитажа, судя по всему, такого массированного поступления полировок не было. Но до сих пор в ГИМе есть немало новоделов XIX века, которые не отделены от под­линников.

Новодел 4 копеек 1761 года

В СССР чеканка новоделов возобновилась. Но­воделы «Гангута» и рублевика 1915, пробных мед­ных монет 1916 (о подлинниках знали, но у зару­бежных коллекционеров их не было) отчеканены на Ленинградском монетном дворе в конце 1920-х по заказу СФА. Новоделы, отчеканенные подлин­ными штемпелями вскоре после их изготовления, от оригиналов практически не отличаются. С «уча­стием» СФА отчеканены новоделы около 700 раз­ных монет.

Из-за отказа большинства стран принимать в оплату большевистскую золотую монету («сеяте­лей» 1923) в СССР для заграничных платежей в 1925—1926 было отчеканено два миллиона 10-рублевиков и один миллион 5-рублевиков Ни­колая II дореволюционными штемпелями.

Российские новоделы популярны в Западной Европе и США и, на взгляд россиян, ценятся нео­правданно высоко, так как на аукционах счита­ются особого рода редкостями (пусть и «не совсем настоящие, но, безусловно, подлинные» монеты). Обращая внимание на прекрасное качество (а может ли оно быть иным у подобных предметов?), как будто «забывают» об их сути. Тень предпочитают реальному предмету, ее отбрасывающему.

Причина банальна: погоня за сверхприбылью, что весьма далеко от истинной нумизматики. Пагубная популярность зачастую приводит к тому, что интерес у зарубежных коллекционеров смеща­ется от подлинников к новоделам; различные фирмы активизируют выпуск копий и подделок российских монет, некоторые страны наладили че­канку собственных новоделов.

Собиратели, не сумевшие (на захотевшие) разо­браться в природе приобретаемых нумизматических объектов, наносят себе ощутимый урон. В бесконечной гонке за качеством монеты (соби­рают не монеты, а «качества»), они, как это ни парадоксально, фактически постоянно выбраковы­вают из своих коллекций реальные монеты прекрас­ного состояния, в том числе отчеканенные первыми ударами хорошо проработанных штемпелей, заменяя их «еще лучшими монетами», а по сути — дутыми псевдоценностями.

По мере углубления в тему у нумизматов сформировалось определение понятия «фантастический новодел». Приводятся определения и сопут­ствующих понятий: «полированный штемпель», полированная пластина», «полированная мо­нета».

«Фантастический новодел» (фантастическая но­водельная монета, «фантазия») — нумизматическое понятие, объект из категории новоделов, не имев­ших оригинальных прообразов, соответствий среди подлинников. Условно их можно разделить на сле­дующие виды: 1) штемпеля лицевой или оборотной стороны новодела (либо обеих сторон) никогда не использовались для чеканки подлинников, а были созданы для чеканки новоделов специально и при этом не имели реальных аналогов среди подлин­ных монет (например, беспортретная денга 1700), 2) штемпеля использованы подлинные либо точно скопированные с подлинных, но в таком сочета­нии лицевой и оборотной стороны, которого при чеканке подлинников не было (например, для че­канки одного из новоделов рублевика 1724 взяты штемпеля лицевой стороны московского и оборот­ной стороны петербургского рублевиков), 3) для чеканки одной стороны использован штемпель подлинной монеты, а для другой — штемпель ме­дали (например, для новодела «портретного Павла» взяты лицевой штемпель малой коронационной медали и оборотный штемпель подлинного пор­третного рублевика Павла I).

Новодел 24 копеек 1757 года для Прибалтийских провинций

Есть промежуточная категория — и не фанта­стический новодел, и не точный повтор подлинника, когда для чеканки обеих сторон использо­ваны подлинные штемпеля, а металл (сплав) не со­ответствует металлу подлинника.

Не следует переоценивать несоответствие гур­тового оформления новодела, это — норма.

Иногда фантастические новоделы провоциро­вались ошибочной комплектацией штемпельной пары при чеканке подлинников. Так, ответом на подлинную копейку 1854 ЕМ с вензелем Алексан­дра II стала новодельная копейка 1856 ЕМ с вензе­лем Николая I.

Полированный штемпель — штемпель с зеркаль­ной поверхностью поля, матовым изображением и надписью. Технологические варианты: 1) поли­рованный штемпель/полированная пластина, 2) полированный штемпель/неполированная пла­стина, 3) неполированный штемпель/полирован­ная пластина. При любом сочетании монета-«полировка» зрительно весьма отличается от мо­неты в обычном исполнении (неполированный штемпель/неполированная пластина), но отдель­ным вариантом не является — лишь технологиче­ской и эстетической разновидностью. «Полиро­ванный штемпель» — это и сама монета, отчека­ненная таким штемпелем.

«Полированная пластина» — термин западноев­ропейской нумизматики, монета в полированном исполнении (proof, Prf, РР). В России употребля­ется после возобновления нумизматических аук­ционов, где немало и российских монет в состоя­нии «полированной пластины». Жаргонные и раз­говорные синонимы — «в полировке», «зеркало», «полир», «полированный штемпель», «полировка», «пруф».

Полированная монета — монета, отчеканенная полированным штемпелем, с зеркальной поверх­ностью поля, матовыми рельефом и такой же над­писью. Ранее других монет полированными штем­пелями отчеканен (в Нюрнберге) рублевик 1723 с орлом на реверсе (демонстрационный образец II вида). Первой монетой массового выпуска, по данным Ю.С. Хидекеля, был «орловик» 1796. Эпи­зодическую и поначалу довольно редкую чеканку полированных монет начали около 1807, сразу по­сле переоборудования Санкт-Петербургского мо­нетного двора. До конца 1840-х полированное ис­полнение отмечается прежде всего у монет: 1) па­мятных, 2) подарочных, 3) отчеканенных по спецзаказам, 4) некоторых, выпущенных крайне ограниченным тиражом, 5) пробных, 6) новодель­ных. Изначально эти монеты предназначались не для денежного обращения, а для коллекционеров, подарков и др. Позже они иногда попадали в обра­щение. Выявление «полировок» в монетном массиве XVIII—XX веков необходимо, прежде всего, для уяс­нения сути, классификационной позиции и статуса многих монет, а то и целых серий.

20 копеек 1901 года, технология proof

Полированные монеты первой половины XIX века весьма устойчивы к окислению. Если процесс окисления поверхности не начался, то пальчак (отпечаток пальца) удаляется без следа, на «поли­ровки» же конца XX века в прямом смысле нельзя дышать. На примере рублевиков легче уточнить, полированное исполнение у монеты или нет. Кол­лекционеры применяют к не вполне очевидным полировкам термины «пруф-лайк» и «штемпель-глянц». Изучение качества исполнения монет на серьезном уровне, по сути, только начинается. Многие коллекционеры весьма интересуются мо­нетами, отчеканенными полированным штемпе­лем, и чрезмерное увлечение ими вызвало в по­следние десятилетия резкий рост цен на них. Еще один неожиданный вывод — многие собирают не монеты, а степени сохранности, состояния, каче­ства монет. Зато коллекционеры монет XVIII века, а также проволочных, средневековых и античных освобождены от тяжелейшей гонки за полировками.

Вопросы о сути проблемных нумизматических объектов возникали и до революции. О последо­вавших десятилетиях судить труднее, но известно, что и корифей отечественной нумизматики И.Г. Спасский, характеризуя некоторые монеты, испытывал затруднения. Вопросы накапливались десятилетиями.

Еще в начале 1980-х И.И. Рылов, размышляя о природе таких объектов, по отношению к рассма­триваемым здесь объектам, ненавязчиво употре­бил термин «спецвыпуск». Другие коллеги не де­лились соображениями, хотя, возможно, тоже ду­мали об этом.

Предлагаю близкий и созвучный термин — «спецзаказ», немного точнее отражающий сущ­ность таких объектов. Статья, имеющая постано­вочный характер, — итог многих бесед и консуль­таций с коллегами и долгих размышлений о данной проблеме.

Что известно об интересующих нас объектах?

1802—1803. Пятирублевики СПБ АИ и СПБ ХЛ, с тиражами в 15 и 1 экземпляр соответственно. Степень редкости обоих до революции «—», ныне R4 и R5, дореволюционные оценки — по 250 ру­блей (!). Биткин для обоих приводит экземпляры степени сохранности Unc. Для 1802 новодел изве­стен со знаком минцмейстера АИ, а для 1803 — без знака минцмейстера.

Если в отношении 15 экземпляров 1802 еще можно предположить крайне ограниченный ти­раж монет нового образца первого года чеканки, то 1 экземпляр 1803 заводит в тупик. Где гаран­тия, что это не спецзаказ, позднее дополненный новоделами? Версия. В 1803 Александр Иванов ушел с должности минцмейстера золотого и се­ребряного переделов Банковского монетного двора. В золотом переделе его сменил Христофор Лео, в серебряном — Федор Гельман. Очевидно, в 1803 золотой передел не работал: не считать же полноценной работой за отчетный год выпуск двух монет, 5- и 10-рублевика? Поэтому когда в 1804 с маточника 5-рублевика перевели изобра­жение на штемпель с датой «1804», то заодно могли перевести его и еще на один штемпель, с датой «1803», чтобы отчеканить один или не­сколько экземпляров для признательного подно­шения влиятельному чиновнику (а может, и по оплаченной заявке высокопоставленного соби­рателя). Интересно, есть ли среди 5-рублевиков 1804 СПБ ХЛ передатировки 1804/3 либо 1804/2? Кстати, с версией о чеканке 5-рублевика с датой «1803» в качестве спецзаказа хорошо согласуются данные о чеканке в 1803 лишь одного 10-рублевика, который, кажется, никем не обнаружен. Если он существовал, то либо утрачен, либо еще не найден, а то, что такое возможно, свидетель­ствует, например, недавнее обнаружение одного за другим двух экземпляров ранее неизвестной копейки 1789 ММ, хотя, умозрительно, тираж этой монеты массового выпуска, пусть и крайне мал, исчислялся сотнями штук. Так удивительно ли, что не найдена монета тиражом в 1 экзем­пляр?

Новодел 5 рублей 1803 года

1808. Полуполтинник и 10-копеечник СПБ ФГ. До революции степень редкости обоих «—», ныне R4, дореволюционные оценки — по 75 рублей. Биткин приводит EF и VF соответственно, других сведений нет, а коллекционерам монеты почти не известны. У полуполтинника есть новоделы как с гладким, так и пунктирным гуртом. Замечу, что их чеканку не предварял выпуск пробных монет, а у 10-копеечника нет даже новоделов. Это при том, что чеканка в кольце шла впервые. (А ведь к по­добной чеканке рублевиков готовились долго.)

Кажется, никто не высказывал мнения о том, что монеты могут быть спецзаказами. Достаточ­ных оснований для этого нет и у меня, но смутное профессиональное беспокойство остается. Что до полуполтинника, то, по аксиоме Узденикова, не может быть новоделом объект, сам имеющий но­воделы, да и исполнение его — не РР. По поводу 10-копеечника есть два суждения: 1) будь это не первый год нового выпуска, а «срединный» (как, например, для полтины 1838), можно было бы отнести эту редчайшую монету к спецзаказам, 2) не исключена находка новодела. Версии. I. Пробные монеты. II. Монеты ограниченного тиража.

Полуполтинник 1808 года

1810. Два варианта 1 копейки СПБ без знака минцмейстера с вензелем являются демонстраци­онными образцами I вида. Есть два фантастиче­ских новодела: 1) гибрид лицевой стороны ко­пейки с гербовым орлом и оборотной стороны ко­пейки без орла, до революции степень редкости «—», ныне R5, 2) грубая имитация копейки с гербовым орлом, до революции степень редкости «—», ныне R4, дореволюционная оценка — 10 рублей. Оба варианта — спецзаказы.

Новодел копейки 1810 года

1818. Двухкопеечник СПБ без знака минцмейстера, до революции степень редкости «—», ныне R4, дореволюционная оценка — 25рублей. (От многих монет без знака минцмейстера, с датами, для которых нормой является его наличие, явно веет особым предназначением.) Коллегам изве­стен лишь РР, но экземпляр ГИМа вроде из обра­щения. Нет оснований считать монету демонстра­ционным (I вида) образцом чеканки в кольце, ведь массовая чеканка в кольце медных монет прохо­дила в Санкт-Петербурге еще в 1810—1814. У мо­неты есть новоделы. Но поскольку новодел, по ак­сиоме, не может повторять новодел же, а только оригинал, то 2-копеечник 1818 СПБ — не новодел в традиционном понимании, но, конечно, и не мо­нета для обращения. Версия. Спецзаказ.

 1825. У 5-рублевика СПБ ПС до революции сте­пень редкости « • », ныне R4, дореволюционная оценка — 100 рублей. Версии. I. Если один из лице­вых штемпелей 1824 к концу календарного года оставался неизношенным, то перебивкой «4» на «5» могли продлить срок работы штемпеля, даже если минцмейстер Павел Ступицын и завершил работу в 1824. Причиной появления монеты могло стать стремление выработать до конца ресурс при­годного к работе штемпеля. Но монетчики должны были перебить и ПС на ПД, знак минцмейстера Павла Данилова (ответственного за серебряный и золотой переделы с 1825), чего они не сделали (значит, версия слабая). II. Если монета известна лишь РР (Биткин приводит 2 экземпляра), то она либо спецзаказ, либо фантастический (по знаку минцмейстера) новодел.

5 рублей 1825 года СПБ-ПС

1827. Рубль с портретом Николая I — «рейхелевский» рубль Николая I. По сути, и заказчик, и ис­полнитель — выдающийся медальер и коллекцио­нер Якоб Рейхель. У варианта с рубчатым гуртом до революции редкость « • », ныне R4, дореволюционная оценка — 100 рублей. У вариантов с гурто­вой надписью и гладким гуртом до революции сте­пень редкости «—», ныне R3, дореволюционные оценки — 60 и 40 рублей соответственно. Биткин приводит Unc. Вывод. Так как подлинные экзем­пляры и упоминания о них не известны, то все ва­рианты являются фантастическими (отчеканены после 1827) новоделами.

Новодел «рейхелевского» рубля 1827 года

1828. Двухкопеечник, копейка и деньга СПБ без знака минцмейстера. До революции степень редкости у всех монет «—», ныне R4, дореволюци­онные оценки — по 20 рублей (ср. с 2-копеечником 1818). Экземпляр 2-копеечника ГИМа — из обра­щения, Биткин приводит как РР, так и в обычном исполнении. Для копейки и деньги он дает экзем­пляры лишь в обычном исполнении; коллегам обе монеты встречались только РР. Вывод. Спецзаказ.

2 копейки 1828 года СПБ

1828. Отчеканенные в Санкт-Петербурге де­монстрационные образцы (I вида) двойного абаза и абаза продублированы также экземплярами в бе­лом сплаве со степенью редкости R4. Версия. Спец­заказы.

Двойной абаз 1828 года

1830. Монеты в 10, 5, 2 и 1 копейку СПБ и ЕМ ФХ. До революции степень редкости всех монет СПБ — « • », ныне R2, всех монет ЕМ ФХ — «—», ныне R4, дореволюционные оценки — по 4 и 12 ру­блей соответственно. Тиражи известны лишь для серии СПБ — 29, 29, 25 и 25 экземпляров. Монеты ЕМ — еще реже. Думаю, десятки экземпляров — не демонстрационные образцы, тем более не проб­ные монеты. Монеты ЕМ ФХ есть и РР, и в обыч­ном исполнении, обычно предполагающем следы обращения, но фактически — это, кажется, не так. Монеты СПБ бывают только РР. Интересно и важно уточнить: 1) по каким признакам их когда-то разделяли (разделяют) на новоделы и не-новоделы, 2) все ли номиналы разделяются. Замечу, что указ о чеканке монет 36-рублевой стопы — от 1 июня 1832, что дополнительно бросает тень неопреде­ленности на загадочные объекты. Версия. Спецза­казы

2 копейки 1830 года СПБ

 1834—1845. У 12- и 6-рублевиков 1834, 1836, 1838—1840, 1844 и 1845 и 3-рублевиков 1839—1840 тиражи составляют от 1 до 13 экземпляров. До ре­волюции у них степень редкости лишь « • », ныне от R4 до R5, дореволюционные оценки — до 200— 300 рублей. По разным источникам, монеты почти исключительно РР (в последние десятилетия их «почему-то» все больше). Символические тиражи квадруплей и двойных платинников (12- и 6-рублевиков) не должны вводить в заблуждение. Эфе­мерность выпусков этих номиналов в такие годы не объяснить снижением поступления платины на монетный двор, ведь платинники (3-рублевики) неизменно чеканили большими тиражами (лишь монеты 1839—1840 — особые, с этими датами и 3-рублевики единичны). Но раз добыча пла­тины, как явствует, не прекращалась, то и причина эфемерности некоторых выпусков вовсе не в пере­боях ее поставки на монетный двор (тем более оче­видно стремление насыщать обращение каждый год, по возможности, всеми номиналами), а в чем-то ином. Кстати, уже в аукционных каталогах первой половины XX века многие, если не все, из 12- и 6-рублевиков встречаются, судя по тиражам, чаще ожидаемого, и всегда РР. (Число опасных подделок множилось в 1930-х, а затем вновь — с 1970-х, сегодня они распознаются больше на интуитивном и логическом уровнях.) Вывод. Спецза­казы.

12 рублей 1834 года

1835. Пятирублевик СПБ без знака минцмейстера и 5-рублевик (без СПБ) ПД. Есть и 5-рублевик СПБ ПД. Общий тираж 1835, наверняка включавший монеты с датой «1834» (из-за несовпадения календарного и операционного года), вполне обычен для 1830-х — 1 440 010 экземпляров.

Если отсутствие знака минцмейстера у серебряных монет — не уникальный эпизод даже для XIX века (несколько версий объяснения), то отсутствие обозначения монетного двора у золотой монеты — беспрецедентно. Удивительно, что никто не попытался это объяснить. До революции сте­пени редкости обеих монет «—», ныне R4, дорево­люционные оценки — 50 и 40 рублей соответственно (почти как у редких 12- и 6-рублевиков). Для 5-рублевика без ПД Биткин приводит VF.

Наличие в одном году двух редких отклонений от нормы кажется не случайным (тем более в году, переполненном спецзаказами и предшествующем другим подобным годам). Возможно, монета без ПД — брак, ее редкость предполагает немногие экземпляры — оплошность быстро заметили. Появ­ление необычной монеты могло спровоцировать чье-то желание иметь совсем уж парадоксальный экземпляр: без СПБ. Версии. I. Ошибки (влияние человеческого фактора). II. Спецзаказы.

1836. Монета 1 ½ РУБЛЯ. 10 ZLOT с портре­тами Николая I на аверсе и членов императорской семьи — на реверсе. Варианты. I. На аверсе — знак гравера «ПУ». Тираж 150 экземпляров. Степень редкости до революции «—», ныне R3, дореволю­ционная оценка — 50 рублей. Биткин приводит Unc и AU, новоделы (спецзаказы), отличающиеся от оригинала исполнением (РР) и тончайшими де­талями, связанными с эволюцией штемпеля. Версия. Подарочная монета (в отличие от подоб­ной монеты 1835, задумывавшейся, видимо, как юбилейная). II. Единственный экземпляр, отчека­ненный в золоте. На аверсе — знак гравера «П.У.» (наверняка РР). Версия. Спецзаказ. III. Без знака гравера. Степень редкости до революции «-:», ныне R4, дореволюционная оценка — 250 рублей. Известны РР и EF. Версия. Спецзаказ.

1838-1845. Полтины 1838, 1841 и 1843 СПБ, 25- и 20-копеечники 1842— 1844 СПБ и 5-копеечник 1839 СПБ НГ. До революции степень редкости «—», оценки — от 20 до 30 рублей. Не знаю такого коллекционера, который долго собирает монеты по годам и у него были бы все монеты этой не­большой группы. Степень редкости большин­ства — не ниже R4, у полтины и 25-копеечника 1841 — не ниже R3. Очень мало данных, поэтому показатели — приблизительные, но ясно главное: монеты не пробные, хотя по редкости близки к ним. В собрании ГИМа есть 5-копеечники 1839, бывшие в обращении, несколько экземпляров было и у коллег.

Принципиальный вопрос: какие из этих мо­нет — для денежного обращения и для собирате­лей, а какие — спецзаказы? Видимо, ответить на него удалось бы, уточнив, какие монеты есть лишь РР или в улучшенном исполнении, какие — в обыч­ном, а какие — и PР, и в обычном? Несомненно, что по крайней мере 1839 и 1840 — особые годы, связанные с началом денежной реформы Канкрина и перераспределением производственных мощностей Санкт-Петербургского монетного двора. (В 1839 в связи с чеканкой памятных монет тираж рублевиков снизился в десятки раз, боль­шинство экземпляров их — передатировки 1839/8. Монета, хотя и очень редкая, была предназначена для оборота.)

Полтина 1838 года

1838—1841. Петербургские двуязычные монеты 1 ½ РУБЛЯ/10 ZLOT и ¾ РУБЛЯ/5 ZLOT, а также 15 копеек/1 ZLOT с датой «1841» чрезвычайно редки, по каталогам они в основном РР либо улуч­шенного исполнения. Ни одна из этих монет мне не встречалась. Нет их и в ГИМе. Несмотря на то, что тиражи весьма различаются, ясно, что монеты — не для обращения. Версии. I. Фантастические но­воделы. II. Спецзаказы. (Практически одно и то же.)

1,5 рубля-10 злотых 1840 года НГ

1840. У монет в 3, 2, 1 и ½ копейки СПБ сте­пени редкости до революции «—» либо « • », ныне R4, дореволюционные оценки — 10, 10, 8 и 8 ру­блей соответственно. По каталогам и данным кол­лег, известны лишь РР. Относить их к демонстра­ционным образцам I вида или к новоделам? Вер­сии. Монеты с датой «1840» подготовили в Санкт-Петербурге еще в 1839 и отправили в Ека­теринбург и Сузун до наступления 1840. В Сузуне чеканку монет нового образца (чтобы ускорить на­сыщение денежного обращения огромных терри­торий Сибири и Дальнего Востока) начали загодя, в 1839, о чем свидетельствует фактическая дати­ровка первых сузунских монет 16-рублевой стопы. В Екатеринбурге же готовились к началу крупно­масштабной чеканки с 1840 без спешки и суеты. Впрочем, известных монет 1840 СПБ, кажется, многовато для демонстрационных образцов. II. Монеты с датой «1840» отчеканили, чтобы удо­влетворить заявки коллекционеров, желавших иметь монеты «в парадных мундирах» нового об­разца (десятилетием ранее был подобный и, ка­жется, полностью удовлетворенный запрос — тоже на монеты нового образца, с датой «1830»). Вывод. Типичный спецзаказ.

2 копейки 1840 года СПБ

1841. Монета без указания номинала (достоин­ством 1 рубль) с рубчатым гуртом, отчеканенная к бракосочетанию наследника престола Великого князя Александра Николаевича и Великой кня­гини Марии Николаевны; знак минцмейстера — НГ, Николая Грачева. До революции степень ред­кости « • », ныне R2, дореволюционная оценка — 3 рубля. Биткин приводит экземпляры РР и Unc (есть и более низкого состояния). Известны вари­анты, отчеканенные в золоте (явно спецзаказ) и в меди (новодел). Степень редкости ныне R5 и R Вариант монеты, на которой вензель меньше и знак минцмейстера HI, Николая Иоссы, — фанта­стический новодел. Степень редкости R3. Биткин приводит AU и EF.

Новодел «свадебного» рубля 1841 года HI

1848. У монет в 3, 2 и ½ копейки MW до рево­люции степень редкости «—», ныне R4, R4 и R3, дореволюционные оценки — 20, 15 и 10 рублей со­ответственно. Предназначались для обращения (тиражи — 17 000, 31 000 и 87 000) и должны встре­чаться со следами обращения, но, по данным кол­лег, известны и РР. Версия. Монеты ограниченного тиража, дополненные спецзаказами.

2 копейки 1848 года MW

1849. Тиражи монет в 5, 3, 2 и 1 копейку, де­нежки и полушки СПМ — по 50 экземпляров, ти­ражи тех же номиналов ЕМ — не известны. До ре­волюции степени их редкости «—» и « • », ныне R3 и R2, оценки — по 20 и по 8 рублей. Для обращения не предназначены (РР) — тиражи слишком малы, однако они и не пробные (зачем их по нескольку десятков?). По документам, это демонстрацион­ные образцы, но не удается отделаться от мысли, что столько их сделали с учетом заявок (иначе хва­тило бы десятка). Будь это новоделы, они повто­ряли бы подобные ранее отчеканенные монеты, а таковых нет. Кстати, указ об их чеканке — от 7 февраля 1849, а массовая чеканка началась через год. Версия. СПБ — демонстрационные образцы (I вида), дополненные спецзаказами, но различить их, если они РР, — невозможно; ЕМ — спецзаказы.

2 копейки 1849 года СПМ

1852. У 20- и 5-копеечников СПБ HI до револю­ции степень редкости «—», ныне R3 и R4, дорево­люционные оценки — по 30 рублей, встречаются (только?) РР. В этот год на должность минцмейстера вместо Павла Алексеева (ПА) заступил Ни­колай Иосса. Зачем под конец года крайне ограни­ченным тиражом чеканить монеты двух номина­лов РР со знаком едва заступившего минцмейстера? Чтобы насытить ими денежное обращение? Ско­рее всего, собиратели заказали на монетном дворе илу через торговцев 20- и 5-копеечники для доукомплектации серии 1852 HI, не полной без этих монет. Версия. Спецзаказы.

1853. У 2-копеечника 1853 ВМ (тираж 2642 эк­земпляра — ?) до революции степень редкости «—», ныне R5, дореволюционная оценка — 150 рублей. Биткин приводит экземпляр РР. Не пробная мо­нета и не демонстрационный образец (I вида). Вы­вод. Спецзаказ.

1854. У 10-копеечника MW до революции сте­пень редкости «—», ныне R5 (уник), дореволюци­онная оценка — 150 рублей. Северин и Биткин дают иллюстрацию без указания аукциона, где проходила монета, исполнение ее не известно. Со­мнения в подлинности не высказывались. Версии. I. Утвержденный пробный образец нового для Варшавского монетного двора номинала, массовая чеканка которого состоялась в 1855. II. Спецзаказ.

1859. У 15-копеечника СПБ ФБ до революции степень редкости «—», ныне R5, дореволюционная оценка — 100 рублей. Известен по единственному источнику—дореволюционному каталогу Х.Х. Гиля и А.А. Ильина, все последующие заимствования — у них; иллюстрации нет, исполнение не известно. Версии. I. Утвержденный пробный образец воз­рожденного через 20 лет номинала. II. Спецзаказ.

1859. У 5-копеечника СПБ без знака минцмей­стера (ФБ, Федора Блюма) до революции степень редкости «—», ныне R4, дореволюционная оценка — 15 рублей. По Северину и Биткину, был лишь в коллекции И.И. Толстого (Unc) и А. Прокопа (AU). Версия. Спецзаказ (степень редкости кото­рого Биткин, кажется, занижает).

1861. Рубль, полтина, 25- и 5-копеечник СПБ МИ (знак минцмейстера Михаила Иванова). До революции степень редкости «—», ныне R4, доре­волюционные оценки — 30, 40, 50 и 40 рублей. Все номиналы известны РР, Unc и EF (но 5-копеечник, хранящийся в ГИМе, — из обращения). Версия. Спецзаказы.

1863. Русско-финская серебряная монета 75 пенни. Позднейшая, фантазийная поддельная монета, отчеканенная, однако, на государствен­ном монетном дворе. Не является спецзаказом в нашем понимании.

75 пенни 1863 года

1863. Брюссельские медно-никелевые и медные 2 — копеечники ЕМ — не монеты, а демонстрацион­ные образцы (II вида), выпущенные по инициа­тиве Бельгии. Их повторы, которые нельзя уверенно назвать новоделами, известны в 2- и 3- компонентных сплавах: Cu-Sn и Cu-Ni-Zn, сте­пени редкости R3 и R4. Максимальное состояние, для которого Биткин дает оценки, — Unc. Не ясно, когда и кем они изготовлены и их статус. Версия. Спецзаказы.

2 копейки 1863 года ЕМ

1865. У 3-копеечника и денежки ЕМ до револю­ции степень редкости « », ныне R5, дореволюци­онные оценки — 50 и 75 рублей. Коллегам из­вестны лишь РР, но Биткин приводит 3-копеечник Unc и VF и денежку Unc; экземпляры ГИМа — из обращения (или «испорченные пруфы»). Тиражи свидетельствуют о массовой (5,75 млн. и 0,56 млн.) чеканке обоих номиналов, по всей видимости, штемпелями предыдущих лет. Возможно, монеты с датой «1865» — крайне ограниченный тираж, до­полненный спецзаказами РР либо новоделами, однако при отсутствии соответствующих докумен­тов на чеканку граница размыта, и, как обычно, новодел неотличим от спецзаказа.

Денежка 1865 года ЕМ

1866. У 5-копеечника СПБ HI до революции степень редкости «—», ныне R4, дореволюционная оценка — 5 рублей. Встречается РР либо ЕЕ Версия. Дочеканка по заявкам собирателей младшего но­минала со знаком минцмейстера Николая Иоссы, вернувшегося спустя несколько лет к служебным обязанностям. Не предназначен для обращения. Важно проверить пробу: с 1867 у всех разменных монет она понижена до 500°, и если она здесь вме­сто 750°, бывшей в 1860—1866, это подтвердило бы анахроническую чеканку 5-копеечника 1866 HI, определив его статус: новодел, а более широко — спецзаказ.

1867. Младшие номиналы 1867 ЕМ нового об­разца. Биткин приводит 1 копейку РР и Unc, ½ копейки Unc, ¼ копейки Unc и ЕF. До револю­ции степени редкости «—», « • » и « • », ныне R2, R3 и R5. Дореволюционные оценки очень высоки для монет совсем еще близкой эпохи — 15, 30 и 75 руб­лей (1500, 6000 и 30 000 номиналов (!). Версии. I. Пробные образцы. II. Начальный, очень ограни­ченный тираж монет нового образца. III. Дочеканки по заказам собирателей (спецзаказы). IV. Фантастические новоделы.

1871. Серия монет СПБ из фосфористой меди. Биткин приводит для разных номиналов РР, Unc, AU, ЕF. Ни он, ни Уздеников тиражей не дают, хотя в документах есть указания на объемы отчека­ненной монеты. До революции степень редкости всех монет «—», ныне R5, дореволюционные оценки — по 25 рублей. Информация о монетах весьма интересна, но не достаточна для установле­ния их сущности. Версии. I. Особого рода пробные монеты (опробование нового сплава). II. Ограни­ченный тираж, не попавший в обращение. III. Спецзаказ («за» — исполнение РР, а также Unc, «против» — чрезмерные для спецзаказов объемы чеканки). Экземпляры ГИМа (есть не все номи­налы), по-моему, из обращения, без следов РР; если они — подлинники (не подделана дата), то это запутывает и без того сложную ситуацию, по­скольку:

  • состав монетного сплава — опытный и точно не известен;
  • официальный статус монет — не ясен;
  • попала ли в обращение хоть часть тиража — не выяснено;
  • количество дошедших до нас монет — не из­вестно;
  • есть экземпляры и РР, и в обычном исполне­нии.

Уточнить статус этих редчайших монет помогло бы исследование их химического состава.

1/2 копейки 1871 года СПБ

1871. Два варианта 10-копеечников, отчеканен­ных (каждый) в медно-никелевом сплаве и в меди на Брюссельском монетном дворе, являются де­монстрационными образцами I и II вида. Их по­вторы, известные в 3-компонентных сплавах (сте­пень редкости R2), являются спецзаказами. Биткин дает оценки для РР (ср. с 2-копеечником 1863).

Никелевые 10 копеек 1871 года СПБ

1876. Младшие номиналы финальной серии ЕМ, ½ и ¼ копейки, отчеканены штемпелями, вывезенными из Екатеринбурга и доработанными в Санкт-Петербурге. Уздеников в каталоге «Мо­неты России» определяет их как новоделы. До ре­волюции степень редкости обеих «—», ныне R4 или R5, дореволюционные оценки — по 25 рублей. Биткин приводит РР, Unc, AU, ЕF. Версии. I. Спец­заказы — если чеканка состоялась в 1876. II. Фан­тастические новоделы, по сути — те же спецзаказы, но несколько иного рода, — если чеканка произо­шла после 1876. Документов, уточняющих время чеканки, нет, в любом случае обе монеты — спецза­казы.

1/2 копейки 1876 года ЕМ

1879. Тираж 3-рублевика СПБ НФ — будто бы 5 экземпляров (но И. И. Рылов сообщает о несколь­ких виденных им экземплярах). Уздеников опреде­ляет степень редкости « • », Биткин, фактически, — R3. Коллегам известны РР, Биткин приводит Unc, AU и даже VF (!). Вывод. Весьма редкие мо­неты для обращения, тираж предположить трудно.

1880. У ¼ копейки СПБ тираж 180 000, ко­нечно, не реален. До революции степень редкости «—», ныне R4, дореволюционная оценка — 15 руб­лей (спустя примерно 20 лет после выпуска — 6000 номиналов). Коллегам известны лишь РР, Биткин приводит Unc. Версии. I. Спецзаказ. II. Спецзаказ + новодел. III. Фантастический новодел (= спецзаказ).

1/4 копейки 1880 года СПБ

1881. У ½ и ¼ копейки СПБ с вензелем Александра III до революции степень редкости «—», ныне R3, дореволюционная оценка — 4 и 3 рубля. Коллегам известны лишь РР, Биткин для ½ ко­пейки дает РР и ЕF. (кажется, Уздеников и Биткин очень занижают степень редкости обеих монет — « • » и R1). Версии. Спецзаказ. II. Спецзаказ + новодел. III. Фантастический новодел (= спецзаказ).

1882. Тираж 3-рублевика СПБ НФ — будто бы 6 экземпляров. Коллегам известны лишь РР, Биткин дает РР и ЕF. До революции степень редкости «—». ныне R4, дореволюционная оценка — 30 ру­блей. Версии. I. Спецзаказ. II. Спецзаказ + новодел. III. Фантастический новодел (= спецзаказ).

1882. Полтина с указанием на гурте 72-й пробы вместо 83 1/3. До революции степень редкости «—», ныне R3. дореволюционная оценка — 25 рублей. Биткин приводит Unc и VF+. Вывод. Фантастичей новодел.

1883. Рубль, полтина и 25-копеечник со знаком минцмейстера Аполлона Грасгофа, АГ. Тиражи в отчетах даны для каждого номинала суммарно: со знаком АГ и со знаком ДС минцмейстера Дмитрия Сабанеева. Коллегам известны лишь РР, Биткин дает для разных номиналов Unc (EF), Unc и РР. До революции степень редкости у всех «—», ныне R4, дореволюционные оценки — 75, 50 и 50 рублей. Версии. I. Спецзаказ. II. Спецзаказ + новодел. III. Фантастический новодел (то же, что и спецзаказ).

1883. Монетовидное изделие, отчеканенное на стандартной серебряной заготовке. Комплектация штемпелей фантазийная: аверс коронационного рублевика + аверс рублевика массового выпуска. Этой парой отчеканен гибридный новодел, по сути, типичный спецзаказ, который и монетой-то не является, поскольку нет обозначения номинала.

1886—1888, 1892. У 5-рублевиков «портрет с короткой бородой» (с инициалами «АГ», Авраама Грилихеса, в обрезе шеи), до революции степень редкости «—», ныне R4 или R5, дореволюционная оценка монеты 1886 — 50 рублей, то есть с учетом разницы в монетной стопе золотой монеты разных лет — около 6 2/з номинала, что очень много для монеты, отчеканенной всего за несколько лет до этого. Биткин не дает проходов на аукционах мо­неты, чеканка которой началась как будто с 1889. Монеты упомянуты лишь в Протоколах Россий­ского Общества Нумизматов (ПРОН 1914, значит, ранее они не были известны, и указанные на них даты «1886», «1887» и «1888» не реальны). Видимо, монеты появились при Николае II, после 1904. Спецзаказы.

1888—1894. У рублевиков Александра III «боль­шая голова», в отличие от обычных рублевиков «малая голова», степень редкости R5 и нет дорево­люционных оценок. Значит, монеты являются но­воделами (спецзаказами), ведь массовая чеканка с таким портретом была только в 1886—1887, при­чем одновременно с рублевиком «малая голова» (этот вариант портрета и остался с 1888). Из­вестны лишь по ПРОН 1914, фактическая чеканка их состоялась гораздо позднее дат, указанных на монетах.

Новодел рубля 1891 года

1889. Для рублевика, 50- и 25-копеечников «Корпус русских монет» указывает, что тираж каждого номинала (1002 экз.) отчеканен по заяв­кам. До революции степень редкости « • », ныне R3, дореволюционные оценки — 8, 3 и 3 рубля. Коллегам известны монеты РР и в простом испол­нении. Биткин дает для разных номиналов EF (VF), РР (Unc) и РР. Вывод. Спецзаказы в класси­ческом виде, причем с документальным подтверж­дением.

1895-1897. ИМПЕРIАЛЪ ★ 10 РУБЛЕЙ ЗОЛОТОМЪ, 1895, 1896 и 1897, и ПОЛУIМПЕРIАЛЪ ★ 5 РУБЛЕЙ ЗОЛОТОМЪ, 1895 и 1896, коллекци­онерам мало известны. Тираж империалов — по 125 экземпляров, полуимпериалов — 36 и 33 экзем­пляра. До революции степени редкости «—» и «—», ныне R5 или R4, дореволюционные оценки импе­риалов — 75, 40 и 75 рублей, полуимпериалов — 100 и 150 рублей. Дилеры сообщают лишь о РР, Биткин дает Unc, AU и ЕF. Версии. I. Ограниченный тираж монет для обращения (Уздеников). II. Подарочные монеты (Биткин). III. В состоянии Unc и ниже — монеты ограниченного тиража, в исполнении РР — спецзаказы, использовавшиеся для коллекциони­рования и подарков (автор).

Полуимпериал 1895 года

1896. Экземпляры 10- и 5-рублевика отчека­нены по стопе, принятой в соответствии с утверж­денным мнением Государственного совета от 17 де­кабря 1885, однако оборотная сторона у них — об­разца 1898 и 1897. Единственное упоминание о 10-рублевике — в дореволюционном издании «Старая монета» (пока это «монета-призрак»), а о 5-рублевике, РР, — у Биткина. Степень редко­сти обоих ныне R5. Версия. Спецзаказы.

1896. Как 15-, так и 10-копеечники весьма редки в нумизматической практике. Уздеников и Биткин тиражей не приводят, считая монеты обычными, Б.С. Юсупов в книге «Российские мо­неты (1699—1917)» (1995) дает неожиданно боль­шие цифры — 3,16 млн. и 2,01 млн., конечно, не соответствующие их истинной редкости. По моим исследованиям степень их редкости не ниже R3 и R2. Дореволюционная оценка 15-копеечника в 15 рублей, данная Юсуповым в книге, — не ошибка ли? Монеты бывают РР и в обычном исполнении, в том числе Unc. Версия. Ограниченный тираж в разгар денежной реформы Витте дополнили спец­заказами для собирателей и торговцев монетами (но полированные спецзаказы и новоделы не раз­личаются).

1898. Экземпляры 50- и 25-копеечника из­вестны лишь РР. До революции степень редкости 50-копеечника — « • » (25-копеечник, видимо, уникальный, известен не был), ныне R4 или R5, дореволюционная оценка — 12 рублей. Возможно, какой-то влиятельный собиратель, обнаружив пробел в годовой подборке 50-копеечников, зака­зал монету, естественно, РР. Аналогично и с 25-ко­пеечником. Версии. I. Фантастические новоделы. II. Спецзаказы. (И те и другие неразличимы.)

1899. Экземпляры 15- и 5-копеечника со зна­ком минцмейстера Эликума Бабаянца — ЭБ. До революции степень редкости 15-копеечника — «•», ныне — R3, дореволюционная оценка — 3 рубля, известен РР (а в обычном исполнении — ?). Зато 5-копеечник не выделяли, почти как и сегодня, в нумизматической практике он малодоступен, не ниже R2, известен РР (в обычном исполнении — ?). Версии. I. Если монеты есть и в обычном исполне­нии, то РР — спецзаказы. II. Если монет в обычном исполнении нет, то РР — фантастические ново­делы.

1901. Для 25-копеечника Уздеников, приводя тираж 12 экземпляров, сомневается в такой цифре, Биткин ставит «?», а ближе всего к истине — Юсу­пов с тиражом 150 экземпляров. До революции степень его редкости «—», ныне R4. Известны только РР и Unc (?), оценка — 8 руб. Версии. I. Спецзаказ. II. Фантастический новодел. (Не раз­личимы.)

25 копеек 1901 года

 1901. У  20-копеечника  СПБ  АР (знак минцмей­стера Александра Редько) степень  редкости « • »,  ныне — R3, дореволюционная оценка, по разным источникам, — от 3 до 10 рублей. Биткин приводит экземпляр AU, но наверняка есть и РР. Версии. I. Спецзаказ. II. Фантастический новодел. (Не раз­личимы.)

 1903. Тираж  50-копеечника — 19  экземпляров. До  революции  степень  редкости  « • »,  ныне R4. Биткин приводит экземпляры РР, но дает оценки и для Unc и EF: значит, монеты встречаются и в таком состоянии. Версии. I. Спецзаказ. II. Фантасти­ческий новодел. (Не различимы.)

1904. У 5-копеечника тираж, по Биткину и Юсу­пову, — 10 экземпляров. До революции степень редкости «—», ныне — R5. Биткин приводит экзем­пляр ЕF. Версии. I. Спецзаказ. II. Фантастический новодел. (Не различимы.)

5 копеек 1904 года

1906. У 10- и 5-рублевиков тиражи 10 экземпля­ров. До революции степень редкости обоих « • », ныне — R4. Известны лишь PP. Версии. I. Спецза­казы. II. Фантастические новоделы. (Не разли­чимы.)

10 рублей 1906 года

1907. У 5-рублевика тираж 109 экземпляров. До революции степень редкости «•», ныне — R3. Из­вестен лишь РР, но у Биткина оценки даны и для состояний от F до Unc. Кроме того, он сообщает, что 100 экземпляров предназначались для закладки фундамента нового храма («закладные монеты»). Поскольку оставалось еще 9 экземпляров — обыч­ное количество, выпускавшееся по заявкам влия­тельных персон, логичен вывод: спецзаказ «в чи­стом виде».

5 рублей 1907 года

1908. У 25-рублевика тираж 175 экземпляров. До революции степень редкости «—», ныне — R4. Биткин приводит экземпляр AU. В отличие от 25-рублевика 1896 (оформление которого повторено, кроме особенностей лицевого штемпеля), стопа — не соответствующая. Версии. I. Фантастический новодел монеты 1896. II. Спецзаказ, отчеканенный для дарения. (Специалисты традици­онно считают его донативом.)

25 рублей 1908 года

1908. Нигде не описанный 10-рублевик, РР, массой 12,9 грамма. Версия. Спецзаказ для подарков.

1912. Экземпляры 20- и 15-копеечника со зна­ком минцмейстера Виктора Смирнова (ВС) из­вестны РР и в обычном исполнении. Типичная си­туация, в отличие от той, что сложилась в следую­щем году. До революции степень редкости обеих монет « • », ныне — R3. Версия. Ограниченный ти­раж монет для обращения, дополненный спецзаказами.

1913. Экземпляры 20-, 15- и 5-копеечников со знаком минцмейстера ЭБ, Эликума Бабаянца, из­вестны лишь РР. До революции степень редкости « • », ныне — R3. Версии. I. Спецзаказы. II. Фанта­стические новоделы. (Не различимы.)

Два момента, связанные с решением проблемы спецзаказов, помогут полнее обрисовать ситуа­цию.

  1. Даже сегодня, при активизации нумизмати­ческих поисков во всех направлениях, нет публи­каций о спецзаказах, раздаются лишь отдельные устные высказывания и реплики.
  2. Некоторые коллеги опасаются вообще вы­двигать версии по эпизодам, где нет документов (пусть все остается в неизвестности).

Как любая имитация или копия уступает ориги­налу, так и новодел, полировка, спецзаказ усту­пают подлиннику. Спецзаказы — очень крупный, специфичный, разнородный массив нумизматиче­ских объектов, причем во многих случаях они яв­ляются лишь отражением реального предмета в кривом зеркале, миражем, псевдореальностью.

Каждый коллекционер сам решает, что соби­рать и изучать. Если кто-то хочет собирать одно­временно и подлинные объекты, и имитации, то это еще не значит, что все надо валить в одну кучу: не возникнет целостного впечатления ни от пер­вых, ни от вторых.

Известно, что новоделами интересуется мало нумизматов. Многолетние наблюдения показы­вают, что почти каждый из тех, кто иногда приоб­ретает их, делает это лишь для выгодной перепро­дажи, для себя же — почти никто. Новоделы легко узнаваемы, хотя и не всегда; сложно разобраться, если спецзаказ «мимикрирует» под реальную мо­нету.

Вопрос о причинах по-прежнему весьма снис­ходительного отношения к новоделам ждет ответа. До революции, конечно, был иной, чем сейчас, уровень знаний и развития нумизматики в целом. Для многих собирателей проблема новоделов во­обще не существовала: к состоянию монет не было такого гипертрофированного внимания, как се­годня. В каталогах — одна колонка, без градаций монет по состоянию и ценам, но есть примечание, что цены даны для монет в «хорошем состоянии» (совершенно недостаточное по современным мер­кам определение). Поэтому, не очень обращая внимание на качество в целом, мало задумыва­лись — а не новодел ли эта сверкающая монета? В собрании Георгия Михайловича новоделов было немало, но дополняли они подлинники или заме­няли отсутствующие монеты — не ясно, ведь вели­кий коллекционер был категорически против чеканки новоделов. А профессиональные тор­говцы, если и отличали иногда новоделы от под­линных монет, то из коммерческих побуждений наверняка не стремились это афишировать.

С 1917 развитие нумизматики императорского периода резко замедлилось, если не сказать больше. Даже крупнейшие подвижники нумизматики, Иван Георгиевич Спасский и Василий Васильевич Уздеников, при всей их многогранности и неуто­мимости, не смогли равномерно осветить все про­блемные вопросы. Но оба ученых выявили в огром­ном монетном массиве немало новоделов и по­могли раскрытию их сущности.

Один из крупнейших русистов Роберт Джулиан в ряде статей, опубликованных после 1980 в жур­нале Русского Нумизматического Общества (ЖРНО, США) касался проблемы монет proof like («пруфоподобных»). Конечно, он понимал, что, по крайней мере, большинство их отчеканено по за­явкам собирателей и торговцев монетами.

Многоопытный и проницательный Рандольф Зандер в статье «Первые встречи с российскими монетами в Соединенных Штатах» (ЖРНО, № 43, 1991) отмечал, что современные коллекционеры придают чрезмерное значение качеству монет, что раньше это было не так важно.

В целом, по мнению россиян (настроенных к новоделам не очень радикально), русисты редко касаются проблемы новоделов. Возможно, нигде за рубежом они не досаждали сильно до середины XX века, потому и к российским новоделам отно­шение там отстраненное, спокойное. Вместе с тем новоделы как предметы нумизматического спроса, имеющие обычно прекрасное состояние, многим русистам кажутся привлекательными инвестици­онными объектами. Отчасти поэтому новоделы остались почти вне критики зарубежных коллег, и хотя наступил уже XXI век, массив новоделов (дочеканок, полировок, спецзаказов) представляет собой все те же дебри.

Решать проблему одному исследователю трудно, поэтому вижу задачу в том, чтобы:

  • обозначить ее в целом и по возможности раз­решить;
  • осветить уровень разработки этой темы до 1917 года;
  • показать этот уровень в СССР и новой Рос­сии;
  • определить отношение зарубежных нумизма­тов к проблеме новоделов;
  • выявить классификационную нишу, занима­емую новоделами в нумизматическом массиве и их негативное влияние на развитие коллекциониро­вания монет в целом;
  • заняться поиском и регистрацией не выявленных ранее новоделов;
  • исследовать нумизматический массив для обнаружения других, помимо новоделов (в традици­онном понимании этого термина), объектов, отно­сящихся к категории спецзаказов (монет для собирателей);
  • зафиксировать еще одну логическую связь: фантастические новоделы — подделки (прежде всего, медные серии 1830, 1840 и 1849, платиновые 12- и 6-рублевики с датами, не бывшими у подлинников, 10-рублевики 1896 и 1908, 5-рублевик 1896);
  • отметить многофункциональность отдельных объектов, к которым относятся:
  • шведские пятаки с датами «1764», «1778» и «1787» отчеканенные в 1788 в Авесте; есть черты, позволяющие считать их (при формальном признаке новодела) и шведским спецвыпуском для заграничных платежей (военнослужащих шведской армии на оккупированной российской территории), и имитациями (государственными фальшивками),
  • 10- и 5-грошевики с датой «1840», чеканившиеся в 1842-1865 и 1842—1863 соответственно (спе­циальный выпуск, предназначенный для обращения, но даты — анахронические, что присуще новоделам),
  • нидерландские дукаты российской чеканки с датой «1849» (государственные фальшивки? имитации?’ новоделы? спецвыпуски для заграничных платежей?),
  • 10 и 5-рублевики с портретом Николая II, чеканившиеся в Ленинграде в 1925—1926 подлинными и новодельными штемпелями (новоделы особого рода?)

Сложность исследования спецзаказов усугубляется рядом обстоятельств:

  1. Нет документации о тех серийных выпусках, что «на подозрении» у коллекционеров, в том числе распоряжений, по которым из года в год чеканили такие монеты (документов, которые стали бы 100-процентным свидетельством их природы).
  2. Нет полной ясности, считать ли полировками монеты, полученные такими сочетаниями, как:

А) полированная пластина + обычный штемпель;

Б) обычная пластина + полированный штемпель.

  1. Невозможно визуально определить, отчеканена ли конкретная монета в данном году или следующем: экземпляры из одной банковской упаковки, отчеканенные до 24 часов 31 декабря и после 00 часов 1 января, не отличаются.

Оказывается, что монеты РР самого различного функционального назначения объединены одним общим признаком — они не предназначались для обращения. Здесь могут быть пробные монеты и демонстрационные образцы I и II видов, памятные и юбилейные монеты, монеты подарочные и монеты для коллекционеров. Но некоторые из них (монеты в полированном исполнении), как ни удивительно, разными путями попадали в обращение, смешиваясь с монетами массового тиража в обычном исполнении и превращались в «испорченный пруф».

Отнюдь не каждый монетовидный знак является реальной монетой, предназначенной для обращения. Нумизматический объект, считающийся денежным знаком, представляет собой: 1) меру стоимости и масштаб цен, 2) средство обращения, 3) средство платежа, 4) средство накопления и образования сокровищ, 5) мировые деньги, 6) средство пропаганды и рекламы, 7) средство подкупа, 8) предмет коллекционирования, 9) средство экономии времени. Но у любых из тех предметов, что относятся к категории «монет для собирателей», нет многих из этих свойств.

Напомню эпизоды, напрямую связанные с существованием новоделов:

  1. Противостояние в 1840-х персонала Санкт-Петербургского монетного двора агрессивной активности заказчиков новоделов — прежде всего торговцев монетами, да и самих коллекционеров разных сословий.
  2. Прошение Великого князя Георгия Михайло­вича императору Александру III о запрете чеканки новоделов.
  3. Выпуск Советской филателистической ассоциацией новоделов сотен монет для продажи их в 1920-х и 1930-х за иностранную валюту, необхо­димую коммунистам для раздувания пожара мировой революции.
  4. Засорение новоделами массива подлинных российских монет, что доставило немало трудностей коллекционерам следующих поколений при индентификации нумизматических объектов.
  5. Крайне отрицательное отношение к новоде­лам ученых, специалистов и коллекционеров (Ве­ликого князя Георгия Михайловича, А.А. Ильина, И. Г. Спасского, В.В. Узденикова, В.В. Бартошевича, Ю.С. Хидекеля, И.И. Рылова, А.Б. Соболева и других).
  6. Явное нежелание коллекционеров других стран (до середины XX в.) собирать заодно с подлинными монетами их сомнительные имитации (и нежелание чеканить новоделы). Хотя, как известно, дурной пример заразителен, цивилизо­ванный мир успешно противостоял ему более 200 лет.
  7. Отсутствие многих важных документов, освещающих специфику монетного производства. В архивах европейских монетных дворов, наряду со сведениями об их монетном производстве, навер­няка есть сведения и о российском. Сделать их хотя бы отчасти доступными можно было бы привлече­нием к работе архивариусов этих монетных дворов, а также введению информации в нумизматический оборот через Интернет. (Желательны были бы це­ленаправленные посещения отечественными ис­следователями, нумизматами-полиглотами круп­нейших и старейших европейских монетных дво­ров. Надежды едва ли осуществимые.)
  8. Кроме масштаба изучаемой здесь проблемы важен и сам факт некоторой загадочности, всегда усиливающей интерес.

О перспективах исследования спецзаказов.

  1. Каковы критерии для отделения спецзаказов- новоделов от не обращавшихся обычных монет, отчеканенных первыми ударами штемпелей высо­кого качества?
  2. Были ли (если да, то много ли их) новоделы, отчеканенные неполированными штемпелями? (По не подтвержденным пока сведениям, таковы лишь новоделы 1840—1843 СПМ.)
  3. Возможен ли вариант, когда штемпелем отче­канено много новоделов, и он, по сути, перестал быть полированным? Если чеканка новоделов та­ким штемпелем продолжается, то как отделить ранние, «безупречные» новоделы от более позд­них, «второсортных»?
  4. Если поверхность поля у новодела искус­ственно «состарена» мошенниками (на сленге — «замученный пруф») либо он побывал в денежном обращении, то отделим ли он от не-новодела?
  5. При уточнении: «новодел — не-новодел» ошибки могут быть в обе стороны.
  6. Изменится ли ценовая политика в отноше­нии новоделов, и если да — то как? Должны ли но­воделы, предметы довольно редкие, быть дороже (или, наоборот, дешевле) менее редких имитируе­мых ими подлинников, имеющих отличное состо­яние?
  7. Необходим ли особый условный знак: а) для новоделов, отчеканенных подлинными штемпе­лями, если отчеканенные ими подлинники не об­наружены (серебряный 2-рублевик Екатерины I), б) в тех случаях, когда новорезаным штемпелем от­чеканены новоделы, возможно, весьма точно ими­тирующие не дошедшие до нас даже в рисунках монеты (золотой 5-рублевик Елизаветы — ЕЛИСАВЕТИНЪ ЗОЛОТОI — ?). И те и другие можно назвать полезными, «информативными» новоде­лами.
  8. С поступлением новых данных по отдельным монетам — прежде всего о том, РР это или обычное исполнение, — могут появляться новые версии или отпадать старые. Не исключено изменение статуса некоторых монет.

Следует регулярно предоставлять нумизматам информацию о новых публикациях по всему кругу вопросов, прежде всего о критике новоделов круп­нейшими специалистами в области нумизматики. Надо обмениваться мнениями о новоделах, напо­минать о засоренности ими некоторых коллекций (псевдомонетами чаще засорены собрания хорошо обеспеченных коллекционеров, обычно склонных к приобретению всевозможных очень блестящих мо­нет).

Полувековой стаж коллекционирования и об­щение с опытными коллегами позволяют мне сде­лать вывод, что очень многие нумизматические объ­екты, имеющие поле с зеркальным блеском, пред­ставляют псевдомонеты, спецзаказы, «монеты для собирателей», надуманные, искусственно создан­ные объекты, незаслуженно привлекающие повы­шенное внимание и немало интеллектуальных усилий, средств и времени нумизматов, засоряю­щих коллекции, монетный рынок и нумизматиче­ский массив в целом со всеми вытекающими из этого последствиями.

Подвожу предварительные итоги исследования и уточняю позиции:

  1. Тема спецзаказов обозначилась еще в XIX веке, хотя и не во всей сложности, очевидной лишь сейчас.
  2. Спецзаказы — разнообразные нумизматиче­ские объекты, не предназначавшиеся для денеж­ного обращения.
  3. Спецзаказы не имеют самоценности, но ин­тересны для истории развития нумизматики и лю­бительского коллекционирования.
  4. Для нумизматики спецзаказы сыграли неод­нозначную роль, как положительную — вынуждая нумизматов совершенствовать исследовательский инструментарий, так и отрицательную — запуты­вая ситуацию, отнимая у исследователей силы и время от решения других профессиональных за­дач.
  5. Прежнее, даже расширенное, толкование термина «новодел» уже не полностью охватывает весь спектр нумизматических объектов, к которым лучше применить термин «спецзаказ», объем кото­рого требует уточнения.
  6. Невозможно провести резкую границу между новоделом и не-новоделом: как временную (до или после 24 часов 00 минут 31 декабря), так и ка­чественную (исполнение — РР или пруф-лайк). Понятие «спецзаказ» шире понятия «новодел».
  7. Встречаются монеты (к примеру, 50-копеечники 1898 и 1903), степень сохранности которых не позволяет сегодня уверенно судить о качестве исполнения, что вызывает сомнения в их статусе (впрочем, возможно, это «испорченные пруфы»).
  8. Бывают так называемые   «пограничные»   случаи,  когда,  например, улучшенный штемпель, сделанный специально для чеканки монет-образцов или новоделов, служит затем и для чеканки монет массового выпуска.
  9. В некоторых случаях ситуация несколько упрощается. Например, 3-копеечник 1865, известный раньше лишь РР, в прежней трактовке считался фантастическим новоделом (не имеющим прототипа «номинал-год»), а при обнаружении подлинника в обычном исполнении монета РР станет «просто новоделом». В новой же трактовке 3-копеечник РР при обоих вариантах остается спецзаказом.
  10. У новоделов всегда (почти всегда?) полированное исполнение. У не-новоделов никогда (почти никогда?) не бывает полированного испол­нения.

Существует разница между суммой затрат на изготовление полированных штемпелей и полированных заготовок и аналогичной суммой при не полированных штемпелях и не полированных заготовках.

Достаточно ли она велика, чтобы, отчеканив какое-то количество новоделов (и продав их с прибылью), отложить затем полированные штемпеля про запас, на случай поступления новых заявок? Или разница невелика, и штемпеля можно затем использовать для чеканки монет массового выпуска до полной выработки их ресурса?  (Уздеников полагал, что полированные штемпеля не намного дороже обычных.)

Впрочем, при попадании в оборот поверхность монет РР сразу становится непоправимо испорченной, и дополнительные затраты на изготовление полированных штемпелей пропадают впустую если только эти штемпеля не предназначались именно для чеканки новоделов). Даже теперь, когда чеканка монет РР дешевле, чем когда-то, в мире нигде не чеканят полированные монеты, сразу вводимые в обращение, тем более неоправ­данной роскошью это было в XIX веке.

Встречаются монеты, равномерно покрытые густой патиной («глубокой патиной»), и чтобы выяс­нить, полировка ли это, потребуется тщательное исследование (монету надо осторожно «мыть»).

У монет в 5, 3, 2 и 1 копейку 1867—1917, среди которых немало новоделов, изучают блеск поверх­ности заглубленных цифр. Полированное испол­нение сохраняется в заглублениях цифр лучше, чем в других местах, что помогает точно иденти­фицировать проблематичный объект.

У полированных банковых монет бывает поли­рован и гурт, но полной определенности в этом не всегда удается добиться. Еще сложней разобраться с разменным серебром 1826—1917. Кажется, не­редко исполнение этих небольших монет — proof like, поэтому выявление их сущности гораздо слож­нее.

Номиналы золотых монет многократно превы­шают номиналы серебряных, а тем более медных монет, значит, удельные затраты для достижения исполнения РР гораздо меньше. С меркантильных позиций незначительным повышением себестои­мости чеканки золотых монет РР можно и прене­бречь, ведь количество монет, чеканившихся для высокопоставленных особ, невелико, и монеты эти обычно бережно сохранялись. Но это касается лишь отдельных эпизодов, а не массовой чеканки серебра и меди. Монетный двор — не мастерская по удовлетворению эстетических запросов, а круп­ное режимное предприятие, выпуск продукции на нем, за редкими исключениями, должен быть рен­табельным.

Что касается спецзаказов, то XVIII столетие тревог у нумизматов вызывает меньше. Во-первых, технологии чеканки были таковы, что новоделы того времени выявить легче. Во-вторых, их вообще было меньше, они встречаются реже новоделов XIX—XX вв. В-третьих, много внимания очище­нию крупнейших коллекций от новоделов уделили признанные классики нумизматики, прежде всего А.А. Ильин. И все же трудно выявлять новоделы серебряной мелочи Петра I, ведь монеты многих типов редки, и у коллекционеров опыта часто не хватает.

Есть две особые промежуточные группы — сере­бряные монеты Павла I и ранние серебряные вы­пуски Александра I (1802—1805, 1807—1810), зна­менующие переход от сравнительно простых для идентификации «новодел — не-новодел» монет XVIII века к более трудным для этого монетам XIX и начала XX века.

Есть выпуски, где трудностей меньше, — сере­бряные монеты 1810—1826 и медные 1810—1830. Из-за посредственного в целом качества чеканки многих монет той эпохи, контраст между подлин­никами и новоделами резче, чем в иных случаях.

Во 2-м издании каталога Биткин дает колонку proof для подавляющего большинства серебряных монет начиная с 1810, золотых — с 1817, платино­вых — с 1828, медных — с 1849. Надо ли это пони­мать так, что в отдельных случаях условный знак «X» (косой крестик) в крайней правой колонке означает: полированные экземпляры вовсе не че­канили, монета в полированном исполнении (но­водел) не известна? В предлагаемой мной трак­товке экземпляры РР у большинства монет с да­тами от «1810» до «1917» — спецзаказы.

В вышеупомянутой статье Рэндольф Зандер пи­шет о том, что полковник Cohen, посетив в 1833 году Санкт-Петербург, привез полный набор-пруф золота, платины и серебра, приобретенный на мо­нетном дворе, и наблюдал специальную чеканку некоторых из своих будущих экземпляров.

Из сообщения следует многое:

  • чеканка монет-пруф была распространена еще в 1833;
  • монеты-пруф чеканили в золоте, платине и серебре (в меди, конечно, также);
  • монеты-пруф чеканили целыми наборами (как штампуют наборы сувениров и матрешек);
  • монеты-пруф чеканили (видимо, без всякой увязки с запланированными тиражами) по жела­нию заказчика в его присутствии;
  • видимо, мог быть отчеканен как один набор — пруф, так и два-три либо более;
  • не исключено, что заказчик мог пожелать мо­неты с датой текущего года (спецзаказ «в чистом виде», но не новодел), а мог — и монету с более ранним годом (классический новодел «в чистом виде» и спецзаказ);
  • предстоит изучение обстановки в XIX в. на монетных дворах Западной Европы и США; по не­которым источникам, там также существовала практика специальных выпусков монет в улучшен­ном исполнении.

Пора дать определение используемому мной термину «спецзаказ». Зачастую он удобнее и пра­вильнее термина «новодел» (не каждый спецзаказ — новодел, но каждый новодел — спецзаказ).

Спецзаказ — обобщающий термин, постепенно закрепляющийся в употреблении у коллекционе­ров для обозначения специфических объектов — серий или отдельных монет, выпущенных крайне малыми тиражами, с полированной либо улуч­шенной поверхностью поля, зачастую вызываю­щих сомнение в соответствии даты на монете фак­тическому году ее чеканки, которые, будучи отче­канены на государственных монетных дворах, ни к пробным монетам, ни к монетам массового вы­пуска не относятся. Среди них есть: 1) экземпляры монет нового образца, представленные в высшие инстанции для утверждения, 2) демонстрацион­ные образцы, подготовленные Санкт-Петербург­ским монетным двором для других дворов перед выпуском монет нового образца, 3) пробы каче­ства продукции совершенствовавшегося монето­печатающего оборудования, 4) экземпляры для экспонирования на выставках и для удовлетворе­ния заявок коллекционеров, 5) монеты, чеканен­ные в кольце на том этапе, когда эта чеканка не стала нормой, 6) «первые удары штемпеля», 7) но­воделы в традиционном понимании, 8) донативы. До Октябрьской революции многие такие монеты из коллекций, в случае их распада, видимо, могли обращаться по номиналу.

В этот комплекс входят, например, «семейный» 1½-рублевик 1835—1836, банковые монеты 1883 АГ и 1889, медные серии 1828 СПБ, 1830 СПБ и ЕМ. 1840 СПБ и 1849 СПМ и ЕМ, 1871 СПБ и др. Ко­личество спецзаказов быстро росло при Нико­лае II: 50-копеечники 1898 и 1903, 25-копееч­ники 1898 и 1901, 20-копеечники 1901 АР, 1912 ВС и 1913 ЭБ, 15-копеечники 1899 ЭБ, 1912 ВС и 1913 ЭБ, 10-копеечник 1913 ЭБ, 5-копеечники 1904 АР и 1913 ЭБ. Спецзаказами называют и редчайшие, отчеканенные в золоте памятные и подарочные монеты XIX — начала XX в.: «семейный» 1836, 25-рублевики 1876, 1896 и 1908, 37 рублей 50 копеек/100 франков 1902, «трон» 1912.

Проблема спецзаказов сложна и многопланова имеет хронологический, культурно-исторический, нумизматический, технологический, эстетический, коммерческий и юридический аспекты.

В начале 1990-х на нумизматическом рынке России появились целые серии монет, которые по замыслу их создателей и распространителей, видимо, должны были восприниматься либо как подлинники, либо как «старые» новоделы чрезвычайно редких медных монет 1830, 1840, 1848 и 1849. Что касается новоявленных серий 1830 СПБ и 1849 СПМ, то опытные нумизматы определили, что это не подлинники и не новоделы, а поздние подделки РР или «бриллиант-анциркулейтид» (блестит поле и изображение).

Объяснение. Поскольку как раньше, так и теперь подобные монеты пользуются спросом у малосведущих в нумизматике, зато очень богатых людей, то всегда будет и предложение. Однако подлинных монет постоянно не хватает, поэтому найдутся те, кто будет придумывать всякие имитации и бессмыслицы (по сути, ловушки — лишь бы выкачать побольше денег из хорошо обеспеченной публики).

Чем беднее и менее экономически развито государство, тем больше оно выпускает спецзаказов (касается и России).

Что собирать — личное дело каждого. Повышенный спрос на новоделы, не удовлетворенный предложением, породил новый вид паразитирования — изготовление на новейшем оборудовании копий, выдаваемых за новоделы. Подлог заман­чив: насколько проще выдать сверкающую копию именно за новодел, а не за подлинную монету, выпущенную для обращения (в этом случае сомнения в подлинности, конечно, сильнее).

Констатация В. В. Узденикова была такова: мо­неты с полированной поверхностью могут пред­ставлять собой:

  • образцы, подготовленные к утверждению для массовой чеканки;
  • новоделы высшего класса;
  • образцы, аналогичные монетам массового выпуска, изготовленные для продажи коллекцио­нерам по повышенным ценам;
  • подделки второй половины XX в.

Трудный вопрос: приносят ли спецзаказы вред своим существованием? Как было бы без них? Раз­ным умонастроениям соответствуют два ответа:

  1. Скучно: ведь было бы меньше объектов для критики и полемики.
  2. Лучше: ведь стало бы больше времени для всестороннего изучения подлинников.

Спецзаказы являются катализатором других негативных явлений. Строгость законов компен­сируется необязательностью их исполнения. Не­возможен стал выпуск новоделов — выдумали «подлинники в полированном исполнении» (по сути, те же новоделы, но под другим названием). Раньше деньги от продажи новоделов (спецзака­зов, коммеморативов) шли государству, теперь же приспособились и монетчики — занялись полуле­гальными пиратскими выпусками. Или до рево­люции законы были строже, или совестливее мо­нетчики, или им больше платили, а может, все это вместе взятое. Но если инициатива выпуска ново­делов пошла когда-то от торговцев монетами и со­бирателей, а выпуска полировок — от государства, то затем инициатива пиратских выпусков пере­шла, видимо, к некоторым сотрудникам монет­ного двора.

Спецзаказы паразитировали не только на моне­тах для обращения, а и на чем только можно, в частности на демонстрационных образцах I и II вида. Когда плотину прорвало, волною мощной смыло все…

В.П. Рзаев. Загадки российской нумизматики. Факты. Исследования. Версии: в 2-х тт. Т.2. М.: ООО «Хобби Пресс», 2011. С. 19-47.